настроение и воззрения, а также подчеркивающий их полную никчемность и пустоту. Щелкни пальцами, смени вектор моды – и все былые либералы станут рьяными поклонниками диктатуры и репрессий, а эстеты и представители самоназванной богемы превратятся в любителей телевизионных сериалов и бульварного чтива. Маятник никогда не остановится, более того, с каждым годом он раскачивается все быстрее и размашистее, радикализируя с виду самых пассивных и мягких. Я видел таких людей сотни и тысячи, я прохожу мимо них каждый день, начиная с самых заброшенных окраин города, заканчивая оживленным центром.
И Кедо бы был давно съеден, переварен и выплюнут сфинктером громоздкой махины, имя которой «современный социум», но у него был козырь в рукаве, что оставлял его на плаву. Более того, он не просто стоял на месте с клеймом на плече «не подлежит уничтожению», он умудрялся расправлять плечи, с каждым годом все шире и увереннее, постепенно поднимая свою голову и разрастаясь во все стороны, будто пятно краски, разлитой неаккуратным начинающим художником. Этим козырем являлась любовь к деньгам. Скорее не к ним как таковым, в деньгах он видел лишь средства и достижения. Его манил сам процесс зарабатывания. Неважно каков вопрос цены труда – тысяча или миллион, он брался за это с таким рвением, словно творец, который подошел к созданию своего Magnum Opus. Во всем этом действии была страсть соития. Поиск возможности дохода – предварительные ласки, выполнение найденной работы – коитус, эякуляция – push-уведомление о зачислении заработанного на счет. Уверен, что вся его сексуальная энергия уходила именно в это русло. Но мне ли судить, ведь прямо сейчас, складывая эти строки, я занимаюсь абсолютно тем же. Просто в иной плоскости.
III
Поездка с Кедо всегда происходит по схожим сценариям – вот я выхожу из своей квартиры с заранее подожжённой сигаретой в зубах, подхожу к его машине, мы через приспущенное боковое стекло обмениваемся парой бытовых фраз и шуток, сказанных нами же из прошлого уже тысячи раз, затем мое тело оказывается в автомобиле, и мы едем из пункта A. в пункт B.
В наших взаимоотношениях есть элемент "раскачки" – первый час мы будем молчаливы, а объектом обсуждений становятся вещи, мимо которых мы проносимся. Фразы обрывочны, будто вырванные из контекста. Но когда знаешь человека большую часть сознательной жизни, у вас появляется собственный язык, главное отличие которого от обыденного словесного языка состоит не в особенностях диалекта и грамматики, совсем нет. Скорее, его позвоночный столб отказывается от всего лишнего, оставляя лишь суть, дающую развернуться тишине вдоволь. Меньше слов – больше понимания.
Автомобиль Кедо делает резкий поворот на перекрестке, что выбивает меня на пару секунд из потока образов, вырисовывающихся в моем воображении. Для Кедо это несвойственно, он самый спокойный и размеренный водитель из всех, кого я знаю. Должно быть, кто-то подрезал, или очередная выбоина на дороге.
Я всегда придерживался теории, что машина для водителя
