быть другими, теперь надо подчиняться совершенно другим законам.
Все-таки время – это очень удивительная штука. Живя в настоящем, его совсем не замечаешь. Кажется, что его очень много, но стоит обернуться назад, как тут же начинаешь понимать, что прожил уже очень много лет, обратившихся в одно мгновение.
Только когда на меня накатила одышка, понял, что все это я бубнил под нос, впившись глазами в чуть посветлевшее небо. Последние несколько лет я часто начал замечать за собой одну странность: я все время говорю вслух. От одиночества или от психического заболевания – не знаю. Со стороны это, наверное, похоже на сумасшествие. Благо, на улицах практически никого не было.
Я поднял взгляд и уставился далеко-далеко, во тьму. Бывают моменты, когда сердце пропитывается какой-то непередаваемой атмосферой, всю суть которой может понять только русский человек. Темная сырая зима. Из двадцати горбатых фонарей, расставленных вдоль дороги, светили только три. По обе стороны серые панельные дома, пустые дворы, разбитые детские площадки. Возникает то странное чувство, когда кажется, что ты не выберешься, но в то же время понимаешь, что давно принял все это. Все эти картины – это картины мертвых надежд, но все-таки есть в них что-то такое, что заставляет тебя день ото дня ходить по ним и наслаждаться этой серостью. Страшно осознавать, но, когда ты длительный период живешь в такой депрессивной и серой атмосфере, ты начинаешь привыкать и видеть в этом какую-то эстетику.
Я увидел моего старого школьного друга – Ваню Щеголева. Росту чуть-чуть повыше меня, телосложением потолще. В отличие от меня, одет, что называется, дорого-богато. Широкое с красными щечками лицо, имевшее свежий цвет и несколько веснушек, я думаю, нравится девушкам; глаза – синие. В институт он, благодаря отцовским деньгам, поступил без проблем. Он бешено наслаждается всеми удовольствиями, которые только можно купить за деньги. Захотелось чего-то – он заказывает. Удача, здоровье, красота, богатство – у него есть все, о чем я только могу мечтать. Ему даже все начинания даются чересчур легко, в сравнении со мной. От вида лучшего друга моя тоска усилилась. И почему этот мир такой несправедливый? Почему, Боже, ты не создал такого понятия, а еще лучше закона? Единственная вещь, которая есть у меня – это неплохой интеллект, но стоит ли он того? Сомневаюсь.
– О, дарова, Макс! – весело протянул он мне руку.
– Привет. – Я старался быть более дружелюбным, даже натянул какую-то жиденькую улыбочку, но думаю любой бы заметил, что я делаю это через силу.
– Что это ты здесь делаешь?
Он не заметил.
– Да я-то вот гуляю. А что здесь делаешь ты? Я же знаю, как ты любишь поспать подольше.
– Не поверишь, я решил немного похудеть. Вот и вышел пораньше прогуляться.
«Ну вот, если он еще и похудеет, то он по всем параметрам будет лучше меня», – первое, что пришло в голову.
– Ой
