учреждение. Утром еще было свежо, но к десяти, когда он начал подъезжать по кольцевой к Симферопольскому шоссе, миновав злополучные пробки, уже потеплело, и Юрий Юрьевич, решив не включать кондиционер, открыл боковое окно. На правом ухе у него примостился Блютуз, потому что Гонцов не любил занимать руки телефоном во время езды. Но с утра никто не звонил, не беспокоил.
Он ехал и рассеяно раздумывал, как построить разговор с Шамановым. С чего начать, о чем спросить. Многое, а как оперативник он это знал, зависело от первого контакта, впечатления, которое производишь на человека. Зачастую симпатия или антипатия, возникшая с первых минут встречи, потом определяют все дальнейшие отношения. Если они, эти отношения, конечно, получат продолжение.
Он с раздражением подумал о Забелине, вспоминая его энергичное, волевое лицо. Пойди и установи контакт! Найди подходы! Выяви скрытых ваххабитов! Будто кто-то их преподнесет на блюдечке. А тут еще теракт на остановке, где всем заправляла размалеванная девица из следственного комитета. И там ему, Гонцову, тоже надо подработать.
Юрий Юрьевич сглотнул, отчего кадык на его худой шее подскочил к самому горлу. Но он же, Гонцов, не может разорваться! Его на всех не хватит. С «Бинома» Ракитина, толку мало, а Димка Ковалев пока не появился. Во рту стало сухо, ему захотелось курить. Он достал сигарету и закурил, пуская синеватый дымок в открытое окно.
Конечно, он, Гонцов, отдает должное полковнику Забелину, хотя тот из другого Управления. Как быстро он вытащил его из полиции! В такой ситуации осторожный Владимиров, наверное, неделю бы все согласовывал, выходил на кураторов, неторопливо решал вопрос. А Забелин все сделал быстро и по-пацански: приехал, договорился, освободил. Так они работали в Чечне, посылая к черту бюрократические формальности, ведь солдаты не чиновники! А там, в Ичкерии, они все были солдатами – кто-то зримой войны, а кто-то невидимой.
Чечня редко вспоминалась Гонцову, горотдел ФСБ в городе Аргуне. Ничего хорошего там не было: грязь, разрушенные дома, смерть, постоянное чувство, будто ты на прицеле снайпера, жесткое пьянство. Может от того он и запил? Докурив сигарету, Гонцов выбросил окурок в окно. Приближалась развязка, ведущая к выезду на Симферопольское шоссе.
В это время его «Рено» подрезал темно-синий четырехместный «Порше», обогнал и засигналил задними огоньками, требуя остановиться. Юрий Юрьевич вздохнул с досадой – опять автоподставщики! Придется терки тереть, все разруливать. Лицо что ли у него такое? В этом году уже третий случай! Он остановился, не торопясь вышел из машины. В «Порше» сидело четверо, но увидев худого высокого мужика с лицом ханурика, на разборки решило пойти двое. Оба были типичными кавказцами, чернявыми, крупноносыми, с наглыми лицами. Один был в белых джинсах и белой рубашке, на руке поблескивали золотые часы. Второй оделся попроще, был в синих линялых джинсах, майке и резиновых тапках на босу ногу.
– Эй, мужик, ты машину нашу задел! – крикнул тот, что был в белом. В это время второй тихо, почти незаметно переступая, начал приближаться к «Рено» Гонцова.
