с последними словами переводчицы вдруг визгливо завопил на все том же ломаном английском, брызжа слюной:
– Лжешь! Ты лжешь, грязная шлюха!
Джузеппе и вовсе позеленел. И нервно затараторил. Я дождалась пока Танечка переведет:
– Синьор Диарелли просит прощения за некорректное поведение племянника. И говорит, что, к сожалению, Бруно иногда бывает не слишком вежлив.
Шеф хмыкнул и с отвращением встряхнул Бруно:
– Не слишком вежлив? Это чересчур вежливое определение поведению этого недомужика.
Шеф отпустил Бруно и Ипатова. Колю предусмотрительно придерживал одной рукой. А вот итальянца не миндальничая отпихнул от себя в объятия любимого дядюшки:
– Татьяна, переведи! Если многоуважаемый синьор Диарелли хочет сотрудничать с нашим концерном, то ему придется отправить племянника в какую-нибудь командировку. Я не желаю его видеть рядом со своими сотрудницами!
Пожилой итальянец, выслушав перевод, часто-часто закивал и горячо заверил, что завтра на переговорах Бруно не будет. И вообще, он отныне займется совершенно другими делами.
Мы провожали глазами итальянское трио, пока мужчины не скрылись в лифте. Как только створки лифта захлопнулись, Борисыч грозно уставился на Ипатова:
– Ну? Петух гамбургский! Не мог кулаками не размахивать?
Коля скривился:
– Мне башню снесло от его идиотских обвинений в Анькин адрес! Не позволю всяким чернозадым итальяшкам оскорблять девушку, которая мне нравится!
Лицо Борисыча смягчилось. А Ипатов добавил:
– К тому же я аккуратно. Чтобы и воспитательский эффект был достигнут, и в членовредительстве нельзя было обвинить.
Шеф отвесил Ипатову увесистый подзатыльник:
– Ишь ты! Воспитатель выискался! Самого кто бы повоспитывал! Вот если бы вы с Мишкой не шлялись непонятно где, то и воспитывать никого бы не нужно было!
Коля обиженно потер затылок:
– Да кто же знал, что этот придурок настолько озабоченный!
– Да он еще до начала встречи раздевал Аню глазами!
Я ошеломленно оглянулась на воинственно настроенную переводчицу. Впрочем, удивилась не я одна. Шеф хмыкнул:
– Ладно. Будем надеяться, что Диарелли – здравомыслящий человек. И этого недоделка мы сегодня видели в первый и в последний раз.
Я поежилась под пристальным взглядом Борисыча:
– Аня, сильно пострадала?
Я передернула плечами:
– Несколько синяков. Просто неприятно.
– Как себя чувствуешь?
Я опять пожала плечами:
– Сносно. Но уже устала.
– Тогда иди отдыхай.
– Спасибо, Борис Викторович. Увидимся завтра.
– Я провожу! – Коля даже подскочил на месте.
А я поморщилась. Ипатов как с ума сошел
