а уж потом, если получится – не нарушить комендантский час. Я верил в первое, и даже практически поверил во второе. В конце концов, дом, это ведь не иголка в стогу сена. За каких-нибудь три минуты найду. Ну, максимум, пять. Хватит еще времени, чтобы успеть домой добежать. Радовало тогда, что в пределах приемлемой видимости и слухового восприятия подворотня не подавала никаких признаков криминальной жизни.
Прочесав периметр района, ограниченный десятым и двадцать четвертым домами, обнаружил лишь двадцать второй дом, зажатый между двумя детскими садами. Помимо него было лишь четыре жилых дома, да гимназия с футбольным полем. Никакого второго корпуса там не было. Мне тогда очень пригодилась бы офлайн-карта страны (и Минска, в частности) на смартфоне, но дотоле в ней не было нужды, и я не стал ее скачивать – не хотелось лишний раз иметь дела с Комитетом Надзора. В ту пору я уже предельно ясно понимал, что согласившись на такую, скажем, «работу», которая будет подразумевать «командировки» по всей стране, без карты, будь то бумажной или приложения на смартфоне, не требующего выхода в БЕ-net, мне не обойтись. Но в тот поздний вечер, метясь по подворотне улицы Уборевича, думать на перспективу у меня не было ни желания, ни времени – нужно было во что бы то ни стало найти этот чертов дом! Все смешалось в кучу, в одно большое горькое блюдо: тревога, вызванная отсутствием ожидаемого результата, смешанная с отсутствием достаточного количества времени на обдумывание, приправленная эмоциональным истощением, залитая почти осязаемой пугающей темнотой двора, подогретая обжигающим страхом двух тлеющих, движущихся огоньков у второго подъезда двадцать второго дома – которое парализовало работу мозга. Огоньки с равными интервалами перемещались по дуге вверх-вниз, что говорило о том, что две живые души дышали апрельским воздухом, попутно отравляя себя табачным дымом. И хорошо, если они просто вышли покурить, а не ждут меня тепленького и готовенького. И почему я тогда остановился как вкопанный у той чёртовой восьмиподъездной кирпичной пятиэтажки, да еще у первого подъезда? Лишь десяток метров разделял меня и тех двух мужиков, насколько я мог судить по голосам, доносившимся со стороны второго подъезда. Проклятого второго подъезда!.. Подъезда! Эврика! – дубовая твоя голова! Ну, конечно же, второй подъезд, а не второй корпус! Вряд ли в те далекие годы, когда застраивалась деревня Чижовка, думали о такой мелочи, как корпуса. Места хватало, номеров – тоже.
Внезапное открытие едва ли улучшило мое положение. С одной стороны – я почти докопался до истины, с другой – на пути этой самой истины стеной стояли два мужика. И прежде чем я мог бы докопаться до нее, они докопались бы до всего ценного, что было тогда со мной – телефона и проездного на автобус. Я снова взглянул на часы – двадцать один сорок два. Восемнадцать минут. Оказавшись в положении загнанного зверя – скорее всего, зайца, так как заяц, это трус по-белорусски – пришлось подчиниться судьбе – я взглянул страху в глаза.
Под
