шуток. Запоздало вспомнив, что разговариваю со старшим по званию, я распрямила спину, вытянулась по стойке смирно и постаралась не моргать.
– Разрешите доложить, сэр? – в строгом соответствии с установленной в Космофлоте формой обратилась к Греймару я. Рутианин многозначительно переглянулся с Маркусом и Эшби и коротко кивнул.
– Докладывает бортовой администратор звездолета «Этернум» Альма Бернович, – отчеканила я, – изначально агенты Спецкорпуса Х планировали лететь на станцию «Стеллари-8», но вмешался адмирал Беггсор, и курс пришлось срочно изменить. Меня допрашивал лично адмирал Тер-Шелл, а после того, как результаты допроса его не удовлетворили, было принято решение провести мне глубокое сканирование мозга. Меня доставили в лабораторию, посадили в кресло и даже надели на голову нейрошлем, но затем станцию вдруг основательно тряхнуло, и большая часть оборудования разом прекратила работать, а мнемотехник, которому было поручено сканирование, резко впал в оцепенение. Я самовольно покинула лабораторию, и сразу за дверью обнаружила адмирала Тер-Шелла, находящегося в таком же ступоре. Мной было принято решение идти в Командный Центр, чтобы при помощи главного компьютера выяснить свое местонахождение и отправить сигнал бедствия. Мне было отказано в доступе, и для входа в систему я вынуждена была использовать биометрию коммандера Сулим. Когда стало известно, что станция вращается на орбите Тарго, у меня возникли сомнения, стоит ли в таких условиях подавать SOS, но я боялась, что промедление может обернуться жертвами среди персонала. Я была уверена, что таргоциаты прилетят первыми, однако, на радаре внезапно появился «Этернум». Я посчитала, что всё происходящее могло мне померещиться, и на всякий случай заняла оборонительную позицию. Табельное оружие агенты Тер-Шелла изъяли у меня еще на «Этернуме», поэтому я позаимствовала у Амиры Сулим не только биометрические данные, но и нож с бластером. Я ожидала, что группа высадки телепортируется на станцию, но вы прибыли на шаттле, и у меня образовалась небольшая фора по времени, однако, полностью подчистить следы я не успела, и доктор Маркус без труда меня вычислил. Доклад окончен.
– Вольно, энсин, – свой отчет я оттараторила на одном дыхании, и едва дождавшись команды от внимательно ловившего каждое слово Греймара, шумно перевела дух. Скрывать отныне было нечего, и теперь, когда мне частично удалось сбросить с усталых плеч неподъемный груз ответственности, я почувствовала огромное облегчение, как будто бы у меня и в самом деле свалился камень с души. Пусть с чередой совершенно непостижимых уму событий профессионально разбираются те, кому это по должности полагается и кому за это жалование платят, а я, извините, пас. Я настолько выгорела, что у меня не осталось сил переживать за свое туманное будущее, и единственное, чем я грезила в своих наивных мечтаниях – это минутка абсолютного покоя. Чтобы никто не лез ко мне с расспросами, не требовал от меня принятия судьбоносных решений и не ждал выдающегося героизма. Но если бы, черт побери, всё было так просто…
