Рёрик Гейрхарду одобрительно. А сидящая рядом Дива, удивленно обозрела супруга. Но он не смотрел на нее. – Мысль отменная.
– Ты согласен? – Гейрхард воспринимал любые милости как данность. Он считал, что достоин всего наилучшего и окружающие ему обязаны просто потому, что он, вообще существует в этом мире, такой неповторимый и храбрый.
– Моя сестра заслуживает лучшего жениха. Если ты таков, то я не стану возражать, – ухмыльнулся Рёрик.
Выпучившая глаза Ума не могла поверить своим ушам. Опять брат поступает с ней так же, как поступил однажды: выдал замуж с выгодой для себя самого. Будучи ошарашенной развитием вечера, она уже не видела ничего вокруг. Ее рука упала на лавку, и тут же Ума вскрикнула от неожиданности. Ее ладонь коснулась чего-то холодного и мокрого. Это была улитка, выползшая, вероятно, откуда-то из-под лавки.
Разом осушив кубок, Гейрхард шмякнул сосуд о стол и пошел к Уме и ее улитке, ползущей куда-то и не зрящей угрозы.
– Не бойся, княжна, я смогу защитить тебя от любой опасности, – громко заявил Гейрхард, обращаясь к Уме, которая уже виделась ему невестой с щедрым приданым.
Гейрхард был таков, что каждый раз на него смотрели с удивлением и ожиданием. Он мог произнести что-то вопиющее или произвести нечто такое, что привлечет внимание. Вот и теперь на него взирало множество любопытных глаз. И он не разочаровал зрителей. Ухватив с лавки съежившуюся улитку, он запихнул последнюю в свой гигантский рот. Раздался отвратительный хруст ломающейся раковины. Мощные челюсти Гейрхарда перемалывали несчастную улитку под гогот гостей.
Уме не понравился этот жест нежности. И не понравилось то, что многим сие показалось забавным. Пока они тут тешатся, она опять оказывается подарком для какого-то мужлана!
Вскочив с лавки и не проронив ни слова, княжна покинула застолье. Она не хотела ничего говорить, поскольку осознавала, что ее слова – лишь пустой звук в этом обществе, лишенном сострадания.
– Мне дурно…– внезапно поднявшаяся на ноги Вольна, привлекла к себе внимание доселе смеющихся над улиткой гостей. – Мне плохо! – уперев ладони в столешницу, повторила она, тяжело дыша.
– И есть с чего, – Умила также поднялась из-за стола. Ее обидело то, что Рёрик не посвятил ее в свадебные замыслы. Если он вздумал выдать замуж Уму, то мог сперва хотя бы посовещаться с матерью! – Мне нужен отдых. Я устала с дороги. Мы уходим, – заявила Умила, подразумевая, очевидно, двух женщин – Вольну, которой стало нехорошо, и Ефанду. – Гудрун, помоги ей, отведи ее в дом, – распорядилась Умила, обращаясь к домоправительнице, которая хоть и не была за столом, но присутствовала все время где-то неподалеку. Умила не желала, чтобы Вольна стенала или жаловалась, пытаясь привлечь Рёрика к себе. Видя, как старший сын охладел к бывшей возлюбленной, Умила не собиралась подвергать риску достигнутый успех. – Ефанда, – повторила Умила, призывая невестку покинуть пиршество сообща, выразив таким образом протест.
– Иди, –
