княгиня-мать, привыкшая говорить то, что хочется.
– Опять взялась за старое?! Ты в чем меня обвиняешь?! – после намека Умилы обходительность Вольны сразу умчалась, как быстрые кони.
– Я удостоверяю то, что и так всем очевидно, – ответила Умила строго и после этих слов обратила свой взор на подошедшего к ней Арви. Он был единственным человеком, который за все годы не менял стороны и оставался ей верен. И теперь, по прошествии времени, Умила это оценила. Она доверяла ему, как самой себе.
– Госпожа моя, я так счастлив, – тиун согнулся в поклоне, поцеловав руку Умилы.
– Арви, нам надобно погуторить, когда все уляжется, – подмигнула Умила своему советнику. Ей не терпелось узнать все новости из первых уст. Он о многом ведал ей в своих письмах. Но какими бы подробными они ни были, им, конечно, не заменить беседы с верным подданным. – А где же твоя княжна? Мне хотелось взглянуть на нее…
– Она нездорова…– Арви пришел встречать Умилу один. Роса осталась дома, вероятно, не желая привлекать к себе внимания, что понятно после всех событий. Хотя средней дочери Гостомысла и было любопытно увидеть легендарную правительницу Дорестадта собственными глазами.
Глава 7. Пир и прочие неприятности
Летом пиршество под открытым небом приятно и удобно. Но и в осеннюю пору не менее желанно. И пусть по ночам бывает прохладно и сыро, но свежий воздух и запах костров вполне восполняют неудобства. Все лучше, чем сидеть в избе при тусклом свете догорающих свечей. И пусть их заменят звезды и луна.
– Изрядный град. Если бы я знала, что Гардарики есмь толико благодатное для жития пристанище, я бы давно оставила Дорестадт, – призналась Умила, кутающаяся в теплую телогрею и сидящая рядом с Арви за огромным столом под навесом, где шел пир. Княгиня-мать очень устала с дороги, но жажда познания и знакомства с новым одержала верх. Немного отдохнув, Умила пожаловала на этот пир и решила задержаться на нем настолько, насколько хватит сил. Ее поразило обилие яств – видно, поварихи тут знают свое дело. И вот теперь перед Умилой стояла миска с ухой из рыбы и кореньев, вкус которой превзошел все ожидания привередливого рта старой княгини.
– Моя госпожа, это обманчивое восприятие. Зимы здесь немыслимо лютые, не каждому суждено пережить их. Люди готовятся к холодам загодя. Иначе погибель, – предостерег Арви.
– Ну, я-то переживу как-то, – усмехнулась Умила, вонзив зубы в тело еще горячего расстегая с визигой, из открытой серединки которого, шел восхитительный аромат сытной начинки. Уха и пирог, с которым ее советовалось вкушать, очень понравились Умиле. – Где опять твоя супруга, Арви? Я когда-нибудь узрю ее благородный лик? Она подобна своему родителю? – давно уже Умиле было любопытно знать, как выглядел Гостомысл. Его портретов у нее не имелось, и ей было также известно, что Дива не похожа на отца. Итак, оставалось воображать покойного хозяина Новгорода только по обрывкам рассказов.
– Она сегодня нездорова…Весной мы потеряли
