выяснения причин ее появления.
– В качестве кого? – поинтересовалась принцесса.
– В качестве особого гостя, – муркнул дан Глисса.
Кодвилл, не участвовавший в разговоре, а только внимательно следивший за его ходом, ухмыльнулся, заметив, как пренебрежительно скривились губы Лии. Впрочем, подобное выражение лица у принцессы не было редкостью.
Где-то прозвучал серебряный гонг, возвещающий, что все готово к обеду.
Дан Глисса снова улыбнулся и обратился к Лие:
– Не угодно ли отобедать, принцесса? А один из слуг отведет девушку в крыло для гостей.
Недолго думая, Лия кивнула, откинула за спину упрямые пышные локоны и вышла из зала впереди лорда, отказавшись от предложенной им руки. Мастер Сарк вышел вслед за ними, а Кодвилл, прежде чем тоже уйти обедать, подозвал слугу и дал несколько распоряжений относительно пленницы.
Девушка даже не пыталась запомнить все те коридоры и повороты, которыми ее провели в предназначенные для нее комнаты, где и передали в руки целому отряду служанок после того, как с ее измученных запястий наконец-то сняли кандалы.
Милена чувствовала себя безвольной куклой, когда ее купали в ванне, наполненной ароматной водой, причесывали и убирали волосы, одевали в прохладные, шелестящие от малейшего прикосновения одежды. Во время купания девушку разморило, и она почти спала, когда ей, лежащей на широкой кушетке со множеством подушек, подали кушанья на низеньком столике. Она машинально отпила из бокала, едва прикоснулась к еде, не чувствуя ее вкуса, и спустя несколько минут уснула на подушках.
Милена проснулась от тихого настойчивого перезвона, решив, что это будильник и ей нужно собираться на работу. Но вместо знакомых стен перед глазами полыхнул алый огонь полога роскошной постели.
«Ого! Кто это меня сюда уложил?»
Девушка снова откинулась на белоснежный шелк подушек и закрыла глаза. Воспоминания о вчерашних событиях были туманны и потеряли свою остроту. Даже осознание того, что она пленница черт знает где и что где-то в этом же месте обитает ночной кошмар по имени Сарк, не нарушало оптимистического состояния духа.
«Утро вечера мудренее? Так получается? Ну не бросаться же мне теперь в истерику, все равно никакого толку!»
В мысли настойчиво врывался перезвон. Милена отбросила легкое и тонкое, но удивительно теплое одеяло, приоткрыла огненный полог и выбралась из постели.
В комнате стоял розоватый сумрак, но в том, что сейчас именно утро, девушка почему-то не сомневалась. Свежий прохладный воздух, проникающий в комнату через приоткрытые балконные двери, заставил вернуться к постели, взять одеяло и накинуть его на плечи. Ночная сорочка, которая была на Милене, явно была предназначена соблазнять, но никак не греть. Вместе с прохладой с улицы неслись разнообразные звуки, но девушку пока интересовал только мелодичный
