протокол.
Крайне недовольными, во что впутались, отбыли восвояси.
Утром на белом «рафике» милицейский чин. Свой, вроде бы, да испорченный некой оглядкой. Сразу начал Вальку запугивать:
– Собирайся честные показания давать. И очки тёмные надень. Больно на жалость давишь.
Находчивая дева его поддела:
– Были бы, не нацепила. Зачем факты прятать?
В ментовке вовсе обескуражил. «Негоже, даже с перепоя, сочинять небылицы. Завод тебе не парк. Там ра-бо-та-ют. Вот ты пишешь: «Возвращалась из ресторана». Синяки тогда понятны – брякнулась где-то. Причём тут культурный инженер-семьянин? Он хотел тебя, пьяную, довести. Вместо благодарности – сотрясение мозга. Вашему боцманюге придётся отвечать пред законом. Тебе тоже – за оговор».
Северных на дешёвый понт не возьмёшь. Валя заупрямилась играть роль дурочки. С нажатием кнопки семейка универсального инженера подключилась. Для начала всплакнули.
Призвали не губить. Розовенькие детки подученно непрестанно хныкали. Хозяин кабинета хитрым лисом:
– Гражданки, поищите другое место. Есть тихое кафе за углом.
Милицейский гипноз и приставучесть подействовали.
Сродники негодяя, пряча жмотность, в заведении рассыпались: «Не желайете с бальзамам? С ликёрчекам? Штрудел яблочни кароши?» Ненавидели и всё ж по-собачьи смотрели в глаза. Страх как боялись пропустить отклик русской прощенческой души. Уловили-таки. То был золотой пятачок Валькиного решения. Главное – спасти от уголовки того, кого невольно впутала. Снова майор с «правильным» пониманием малых наций. Где наша не пропадала?! Он ей слово: боцману ничего не будет. Она ему бумагу: «…по согласию, без всякого насилия…» На пороге не сдержалась – схулиганила:
– Чао, подлполковник.
За заветное звание, проглоченное неотфильтрованным, тоже ничего не бывает.
Новое днище. Прежние тревоги. Решил Ибрагимов на паях со старпомом в будущее заглянуть. Нечто вроде спиритического сеанса под спиртное. Вся подготовка свелась к накрытию стола. Лишая обдуманности, через пять(!) всего метров, Резван звонит:
– Зайди насчёт бункеровки топлива.
Дед с листочком и флотским этикетным шиком:
– Мэй кам ин?
Те с радушием, какое смогли изобразить, почти в один голос:
– Ну что?! За окончание второго ремонта.
Выпили. Закусывают. Кэп внезапно и спроси Мартемьянова:
– Как полагаешь со своими трансцендентальными способностями, беды наши кончились?
– Нет. Валькиной честью не отделаться.
Ох, как засвербило старпома ругнуться. Всё ж не дал хода словцу перчёному. А культурно-равнозначного ему, никогда в словарь Ожегова незаглядывавший, не приискал. У всех разом испортилось настроение. Автоматом опрокинули вторую, третью.
– Малость чем-нибудь утешь?
– Не при всех нас, то будет. Вообще, как мы ходим?! Поразишься! Раньше в захудалой избушке и то
