что мне делать дальше? – спросил Морозов, чувствуя, что голос его начинает дрожать.
Почувствовал это и Налыгов и сбавил обороты.
– А ничего, залезай на верхние нары и думай, какого черта кто-то нас свел в одной камере.
– А почему на верхние? Я все же старше тебя…
– Ты старше меня по возрасту, – ответил Налыгов, снова входя в роль пахана, – а я старше тебя по пребыванию здесь.
Тут Морозов уловил неискренность в аргументах Налыгова.
– И на сколько старше?
– На целый час, – расхохотался Налыгов, – садись на нижние, а я пересяду на табурет и обсудим сложившуюся ситуацию.
– Давай, – согласился Морозов, – с чего начнем?
– Начнем с того, что я объясню тебе, кто такие вертухаи, лектор ты наш из общества «Всезнание».
Начслед допрашивал Лену Копчикову. Впрочем, правильнее сказать опрашивал, поскольку люди знакомые с УПК знают, что допрос – следственное действие и до возбуждения уголовного дела его проводить нельзя. Но кто может возбранить проводить его по существу, называя допрос опросом.
К тому же опрашиваемый не видит в этом разницы и не возмущается, когда его предупреждают об ответственности за дачу заведомо ложных показаний, чего делать в соответствии с тем же УПК тоже нельзя.
Но начслед именно так и начал, приведя этим Елену в состояние психологического ступора. Затем, внутренне чертыхаясь, он вопросами «об овощах, неких человеческих органах и пряниках» вывел ее из этого состояния и начал собственно опрос. В ходе него он выяснил все подробности жизни Владика Морозова, но ни на сантиметр не приблизился к разгадке причин его похищения.
Тогда ему ничего не оставалось, как задавать вопросы по второму кругу.
И тут сработал механизм, который заложен в каждом из нас, заложен с детства, потому что в детском саду или школе, а то и в институте, воспитатели и преподаватели частенько спрашивают провинившегося:
– А что тебе мешало или почему ты поступил так?
Этим они вольно или невольно подталкивали провинившегося к придумыванию ответа. Причем в этом были заинтересованы обе стороны. Сторона грозно спрашивающая, торопилась закончить процедуру воспитания и заняться более приятными делами. А сторона воспитываемая лихорадочно искала любые причины, лишь бы воспитатель от нее быстрее отцепился.
Так вышло и с Леной. Осознав, что от нее требуют, она поправила правой рукой прическу в стиле женщины-вамп и на вопрос:
– Что известно вам об угрозах Морозову со стороны других лиц?
Ответила:
– Да, ему угрожали.
«Слава Богу, – подумал, начслед, – хоть что-то есть».
– Кто? – спросил он.
– Его бывшая жена.
А далее начслед безуспешно пытался перевести разговор в другое русло. Лену, как воду в прорвавшейся плотине, было уже не остановить.
– Вы знаете, это страшная женщина, когда я ее увидела первый раз, я поняла, что она способна на все.
– В
