хватило, то ли сработали другие причины, командировку ему выписали не в Академию управления в Киев, а в Институт государственного управления, который находился в Одессе.
Впрочем, сам Семеновский объяснил это тем, что именно в этом институте открылась первая в Украине кафедра евроинтеграции.
Чтобы не ударить в грязь лицом перед коллегами из Одесского института Павел Алексеевич прочитал все, что имело отношение к евроинтеграции, и нашел, что это понятие существует в трех ипостасях. Сие его порадовало, возможно, своей близостью к трем составным частям марксизма.
Под евроинтеграцией часть ученых понимала взаимодействие на правительственном уровне, которое приводит к унификации многих сфер деятельности. Другая полагала, что интеграция лежит в коммуникативной сфере и представляет собой образование новых социальных общностей, третьи считали, что это процесс, который приведет, наконец, к созданию многоуровневой системы управления в рамках единой Европы.
Однако были и четвертые, считавшие, что евроинтеграция – это очередная уловка продвинутых в манипулятивных технологиях, так называемых рыночных государств для завоевания ресурса государств-конкурентов под благовидным предлогом.
…Но Павел Алексеевич был уже в поезде, который неотвратимо мчал его по просторам России, чтобы потом так же катить по степям Украины в славный город Одессу, который, согласно социологическим исследованиям, гораздо более известен и посещаем россиянами, чем Киев.
– Вы до Одессы? – произнес женский голос.
Насокин повернулся к даме в тренировочном костюме. И только теперь Насокин обратил внимание, что линзы в ее оправе настолько мощные, что не позволяли разглядеть глаз.
– До Одессы? – повторила дама.
– Да, – ответил он.
– Я так и подумала, – сказал она, – видимо, в Затоку?
– А что такое Затока?
– А-а, сразу видно, что вы никогда не бывали в Одессе. Это пляжные пески на побережье до самого Измаила.
– Нет, – ответил Насокин, – я не в пески, я в Одессу работать.
– Знаете, – ответила на это дама, – самый лучший отдых в Одессе в советские времена был у командировочных.
– Почему? – удивился Насокин.
– Потому что за него еще и платили.
И женщина принялась приводить примеры такого отдыха, которые случались с ее друзьями и подругами каких-то двадцать лет назад. Слушая ее трескотню, Насокин думал, как бы тактично отвязаться от словоохотливой попутчицы. Но придумать ничего не мог, поэтому был вынужден изображать на своем лице заинтересованность, дабы не обидеть собеседницу.
– Вы меня совсем не слушаете, – констатировала дама.
– Нет-нет, напротив, – ответил Насокин, – мне все это до крайности любопытно.
– А мне показалось, что вы совсем выпали из разговора… Кстати, меня Лидией зовут.
– А меня Павлом Алексеевичем.
