в обиду тебе будет сказано, мой милый, но солдат не учат думать. Их учат подчиняться приказам, – ответила девушка. – Поэтому я рассудила, что они не станут препятствовать особе, которая обращает на себя слишком много внимания и требует дороги с видом, не терпящим возражений.
– Конечно, беглая девица скорее прикинулась бы мещанкой или блаженной, – согласился Ганц. – Как тебе в голову пришла идея играть капризулю голубых кровей?
– Сама не знаю, по наитию, – пожала плечами Сентон. – Наверное, наслушалась баек о том, какие аристократы напыщенные и как их не любят выходцы из третьего сословия.
Фон Баркет придвинулся ближе к невесте и взял её ручку в свои ладони.
– Как бы там ни было, Жизнь моя, главное, что мы прошли все патрули благополучно. И что нам помогло: солдатская муштра, которая помешала им разглядеть в тебе беглянку, или сословные предрассудки – уже не важно. Важно, что на горизонте – Ребон! Мы скоро будем дома!
Ленитина нежно улыбнулась в ответ. Молодой человек пересел на сиденье рядом с невестой и поинтересовался с видом заговорщика, снизив голос до полушёпота:
– Мадемуазель, Вам известно, как сильно я Вас люблю?
– Мадемуазель догадывается, – лукаво прищурившись, ответила Сентон.
Ганц притянул невесту к себе за талию и крепко поцеловал. Голова Ленитины закружилась. Не размыкая объятий, немец навалился на спинку сиденья и блаженно заулыбался, девушка положила голову ему на плечо.
– Скоро приедем. Осталось совсем немного, – прошептал фон Баркет. – Как обрадуются твои родители и Мишель!
– О да, я так по ним соскучилась!
– А потом мы отметим твой день рождения и устроим пышную свадьбу!
– Свадьбу… – повторила слова жениха девушка и почувствовала, как приятная дрожь пробежала по её телу.
За этим словом для юной девицы крылось слишком много неизведанного, о чём старшие пансионерки иногда перешёптывались по вечерам.
– Я очень этого жду, Лени…
– Я тоже, Ганц…
Фон Баркет наклонил голову и, взглянув на невесту, сказал:
– Но судя по подорожной, ты уже моя жена!
– О да, целые сутки, – картинно округлив глаза, подтвердила Ленитина.
Молодые люди снова рассмеялись.
– Спасибо той очаровательной девчушке с рыжими локонами за то, что она сделала для нас.
– Фантина просто волшебница, – согласилась Сентон. – Если бы не её связи в городе, ты никогда не получил бы подорожную на чужое имя, а к матери Мадлон никогда бы не приехал губернатор Жориньяка.
– Откуда у неё такие возможности?
– О, она из очень древнего рода… – ответила Ленитина. – Очень богатого и влиятельного… Говорят, её родители в родстве с Лотарингскими принцами. Но сама Фантина эту тему всегда пресекает. Она несколько лет уже как сирота.
Ганц понимающе
