за кофту и принялась трясти. Я в ужасе стоял за ее спиной и не мог проронить ни слова.
– Знала! – выплюнула мама ей в лицо. – И думала, что вы сможете это из него убрать!
– Я на такое не способна… – прошипела ведьма. – Я не знаю, кто вообще на такое способен! Слишком глубокая тьма, его самого-то почти нет… Жаль мне тебя, голубушка, но ты молодая, родишь еще ребеночка.
– Да пошла ты! – закричала мама, хватая меня за руку и выбегая в коридор. – Игорек, обувайся, нам здесь нечего больше делать!
Рыдая в голос, мама широким шагом прокладывала дорогу обратно через парк, волоча меня за руку. Я еле поспевал за ней и все время сбивался с шага.
– Мам, мам, а что это было? Кто эта тетя? – спрашивал я, задыхаясь от быстрой ходьбы. – И что она такое сказала?
– Ничего, Игорек, ничего. Нам не надо было ходить к ней, – обреченно кинула мама через плечо.
– И мы к ней больше никогда-никогда не пойдем? – уточнил я.
– Никогда-никогда, обещаю! – Мама присела на корточки, обняла меня и тут же разрыдалась.
К этой ведьме мы действительно никогда больше не ходили, но были десятки других.
Теперь же, когда мы проехали нужную остановку, я начинал переживать, но старался гнать от себя плохие мысли в надежде, что мама меня не обманет. Она обещала школьные принадлежности, значит, за ними мы и направляемся. Но все же тревога то и дело накрывала удушливой волной, я не выдержал и спросил:
– Мам, а куда мы едем?
– К бабушке. – Она потрепала меня по волосам.
К бабушке… Удивительно, я не знал, что у меня еще и бабушка есть. Мама была сиротой, ее родители то ли погибли, то ли сбежали – она почти ничего о них не знала, но всегда плакала, вспоминая. Наш дом в деревне достался от ее тети, с которой мама виделась всего пару раз. Но после выхода из детского дома сразу перебралась в деревню, счастливая, что хоть кто-то у нее есть. С тетей этой так и не увиделся – она умерла до моего рождения.
Мы вышли на незнакомой станции метро, и я разинул рот от удивления – Москва, хоть я и любил поездки в город, казалась мне оплотом серых панельных домов, торговых центров и гудящих машин. Каково же было мое удивление, когда перед нами открылся вид на шелестящие кроны деревьев, уютные дворы-колодцы с трехэтажными цыплячье-желтыми домиками и широкую почти пустую улицу. До бабушкиного дома пришлось добираться на автобусе еще минут пятнадцать, пока он не высадил нас возле обыкновенной пятиэтажки, каких я уже видел превеликое множество.
Мы с мамой наперегонки взлетели на третий этаж и замерли возле самой обыкновенной двери, обитой коричневым дерматином. В ответ на мамин звонок за дверью раздались шаркающие шаги, и на пороге появилась грузная женщина с пучком выцветших волос, одетая в розовый махровый халат и такого же цвета тапочки с помпонами.
– Здравствуйте, Клавдия Семеновна, – мама с трудом натянула улыбку, и я понял, что бабушка
