пониманию на какую-то новую машину, удалил зазорные части и поставил простые – и к утру мотор бешено запыхал. Пухов тогда включил винт – мотор винт потянул, но тяжко задышал.
– Ишь, – сказал Пухов, – как черт на Афон взбирается!
Днем пришел опять морской комиссар.
– Ну что, пустил машину? – спрашивает.
– А ты думал, не пущу? – ответил Пухов. – Это только вы из-под Екатеринодара удрали, а я ни от чего не отступлю, раз надо!
– Ну ладно, ладно, – сказал довольный комиссар. – Знай, что керосину у нас мало, – береги!
– Мне его не пить – сколько есть, столько будет! – положительно заявил Пухов.
– Ведь мотор с водой идет? – спросил комиссар.
– Ну да, керосин топит, вода охлаждает!
– А ты норови керосину поменьше, а воды побольше, – сделал открытие комиссар.
Тут Пухов захохотал всем своим редким молчаливым голосом.
– Что ты, дурак, радуешься? – спросил в досаде комиссар.
Пухов не мог остановиться и радостно закатывался.
– Тебе бы не Советскую власть, а всю природу учреждать надо – ты б ее ловко обдумал! Эх ты, мехоноша!
Услышав это, комиссар удалился, потеряв некую внутреннюю честь.
А в Новороссийске шли аресты и разгром зажиточных людей.
«Чего они людей шуруют? – думал Пухов. – Какая такая гроза от этих шутов? Они и так дальше завалинки выйти боятся!»
Кроме арестов, по городу были расклеены бумаги: «Вследствие тяжелой медицинской усталости ораторов, никаких митингов на этой неделе не будет».
– Теперь нам скучно будет, – скорбел, читая, Пухов.
Меж тем в порту появился маленький истребитель «Звезда». Там пробоину заклепывали и якорную лебедку чинили. Пухов туда ходил смотреть, но его не пустили.
– Чего это такое? – обиделся Пухов. – Я же вижу, там холуи работают. Я помочь хотел, а то случится в море неполадка!
– Не велено никого пускать! – ответил часовой-красноармеец.
– Ну, шут с вами, мучайтесь! – сказал Пухов и ушел, озабоченный.
К вечеру того же дня пришло в порт турецкое транспортное судно «Шаня».
В клубе говорили, что это подарок Кемаля-паши, турецкого вождя, но Пухов сомневался.
– Я же видел, – говорил он красноармейцам, – что судно исправное! Станет вам турецкий султан в военное время такие подарки делать – у него самого нехватка!
– Так он друг наш, Кемаль-паша! – разъясняли красноармейцы. – Ты, Пухов, в политике – плетень!
– А ты снял онучи – думаешь, гвоздем стал? – обижался Пухов и уходил в угол глядеть плакаты, которым он, однако, особо не доверял.
Ночью Пухова разбудил вестовой из штаба армии. Пухов немного испугался:
– Должно быть, морской комиссар гадит!
На дворе штаба стоял большой отряд красноармейцев в полном походном снаряжении.
