доме. Это было не бог весть какое приключение, как я теперь понимаю, но Нейтан был не против, а я вечно занята и благодарна ему за понимание. Я управлялась со всем: работала полный день, занималась домом, руководила семьей. Я не возражала, мне даже в голову не приходило возражать, но, по мнению Лиззи, это и было проблемой. Я должна была протестовать. Я хваталась за все сразу и в итоге ничего не делала хорошо. Лиззи собиралась жить совсем иначе.
Когда мы подошли к кустам, Пеппер начал скулить. Я отпустила его с поводка, чтобы дать покопаться в листьях, и пошла вперед, погруженная в воспоминания о былых годах, о компромиссах и ошибках, о любви и усталости. Я не задумывалась в ту пору о том, что что-то упускаю. Это было нечто другое – какая-то иная грань жизни, которая ускользала от меня в повседневной рутине. Я была слишком уставшей, слишком занятой.
Гравий похрустывал под ногами, и вдруг я услышала позади такой же тихий хруст – будто эхом отдавались мои шаги. Я не сильно встревожилась – не больше, чем в случае с машиной. Было еще не так поздно, и поблизости находились люди. Они возвращались через Подворье домой после вечерней молитвы. Я не испугалась. Мне просто стало не по себе, вот и все.
– Пеппер, иди сюда, глупый пес! Живо!
Раздался громкий шорох, заросли зашевелились, Пеппер выскочил из кустов и подбежал ко мне, виляя хвостом. Ветки позади него снова стали неподвижными. Я огляделась. За спиной никого не было, в поле зрения тоже. Шаги оказались воображаемыми. Я все выдумала; мой разум сыграл со мною злую шутку. Я взяла Пеппера на поводок и поспешила к выходу с территории собора; пес бежал рядом со мной. Больше я не оглядывалась.
Дровяная печь, похоже, погасла, в доме было прохладно. Витая ваза Лиззи смотрелась вспышкой цвета на столе, ярким пятном на сером фоне. Вошел Нейтан, держа в руках тетрадь и на ходу исправляя в ней что-то красной ручкой – воскресными вечерами он обычно проверял домашние работы. Муж включил чайник.
– Что-то ты запыхалась, – заметил он, взглянув на меня поверх своих очков-полумесяцев.
– Последние ярды я пробежала. Мне послышались чьи-то шаги позади.
– Ты видела, кто это был?
– Никого там не было, мне почудилось.
Я не призналась, что не перестала слышать те шаги и ощущать угрозу, которая их сопровождала. Нейтан налил чай и протянул мне кружку.
– Обычное дело, когда устанешь под конец дня.
«Он просто добр ко мне, не выискивай в его словах снисходительность», – сказала я себе.
– У тебя щеки порозовели! – продолжал муж, одобрительно улыбаясь. – Выглядишь на десяток лет моложе!
Я обхватила кружку ледяными руками. Я не мечтала помолодеть. Я думала, что зрелость станет началом чего-то нового. Я надеялась, что буду отличаться от женщин, приходивших ко мне в клинику. Я ожидала, что почувствую освобождение, но вместо этого стала пугливой. Бывший парень Лиззи сказал бы, что шаги за спиной символизируют
