в машину.
– Я не слышу. – Лука двинулся на следующего, а они словно приморозились к земле, боясь пошевелиться, шепча скудные оправдания и извинения.
– Вы покойники, твари. – он взревел, одним движением свернув шею жирдяя, вытянувшего меня из машины. Я четко услышала хруст шейного позвонка, а затем он упал словно, был мешком. Я вздрогнула, сползая с капота, понимая что начинаю истерично рыдать.
Оставшиеся ринулись в драку, но Лука нагнулся, уходя от ударов и с лёгкостью перехватывая руку, быстрое движение Луки и хруст новой поломанной кости, теперь уже руки. Локтевая кость показалась наружу, я прикрыла рукой рот, чтобы не верещать. Второго голова прилетела в бампер: раз, два, три удара. И то, что было головой стало разбитой тыквой. Руки Луки были в крови.
Меня вывернуло рядом с собой. Ребра болели, лицо горело и ещё эта тошнота.
Все четверо лежали то ли мертвыми, то ли почти живыми. Лука никого не пощадил, даже не вспотел, пока ломал их, разбрасывая как котят. Подошел ко мне, наклоняясь и возвращая меня обратно на капот. Я не двигалась, стараясь не смотреть ему в глаза, от чего-то чувствуя себя виноватой. Моя одежда была изодрана, меня трогал не пойти кто, а тело было в кровоподтеках и синяках, про лицо даже говорить не стоит.
Он назвал меня свой женщиной и спас мою жопу от них для себя. Чтобы мучить самому.
Я смотрела на его руки, такие огромные и сильные, в крови, в одной из которых остались осколки. Их дело – они ехали куда-то, что там было и почему он один?
– Ребра целы. – констатировал он, закончив прощупывать моё тело, необычно маленькое в его руках, и беря меня на руки почти нежно. Он подошёл к машине на которой приехал, таком же гелике, только белом. Удерживая меня на одной руке, он открыл дверь и посадил меня на пассажирское сиденье впереди, не пристегивая. Достав из бардачка пачку влажных салфеток, стал вытирать мне лицо от крови и блевотины. Я не шевелилась, разглядывая его.
По его лицу невозможно было прочитать мысли. Мы даже не говорили то никогда ни о чем.
– Спасибо. – наконец прошептала я. Он всё-таки не дал им забить меня.
– Ты даже не представляешь что натворила. – грозно сказал он и захлопнул дверь, усаживаясь в машину. Кровь с его тела не переставала сочиться. И только сейчас я заметила, что рана распространяется и на грудь. – Будем считать, что ты уже получила свой урок за содеянное.
Мы ехали обратно, и я заплакала, как ребенок, укрывая лицо ладонями. Когда Лука заставил меня делать ему минет, было страшно и унизительно, но не так больно, не физически. Я никогда не испытывала такой боли, не могла ничего сделать с этой накатившей истерикой.
Лука затормозил, обернулся ко мне и притянул к себе, прижимая к груди. Он запустил нос в мои волосы, шумно вдыхая запах, он не в первый раз так делал и мне это нравилось. Я оказалась в его руках, словно ребенок у матери.
– Успокойся. – приказал он. – Я никому не позволю сделать тебе больно.
– Кроме тебя? –
