задохнувшемуся от боли Хусаинову, залез пальцами в зияющий разрез, не без труда нащупал скользкую от крови пулю и, зацепив кое-как ногтями, вытащил ее.
– Держи на память.
Михаил всучил извлеченную пулю Хусаинову. Тот, хоть и находился в полуобморочном состоянии, зажал сувенир в здоровой руке.
Рану решил не зашивать – внутри могла остаться грязь или инородные предметы, например, куски кителя, увлечённые снарядом. Если зашить, то заживет, конечно, значительно быстрее, но существует большая опасность нагноения, а так рана будет естественным образом дренироваться, и организм будет стремиться избавиться от чужеродного тела, если оно там есть. Соболев наложил на рану чистый бинт, перевязал руку бойцу и похлопал его по плечу:
– Всё, Муртаза, ты держался молодцом, теперь поешь и постарайся уснуть. Тебе сейчас нужно набираться сил.
Уже наступили сумерки, когда в лагерь вернулись Мещеряков и Рамиль Хусаинов. Самые худшие ожидания оправдались – найти блокпост или хотя бы дорогу им не удалось. Прислушавшись к совету Егорова, по периметру лагеря развели несколько костров, чтобы отпугнуть хищников, если таковые объявятся. Прошедший день, насыщенный трагическими событиями, сильно вымотал солдат физически и морально, и поэтому все молча лежали или сидели у костра и смотрели на огонь. Разговаривать не было уже ни сил, ни желания. Соболев осмотрел товарищей по боевому крещению. Мещеряков и Хусаинов, уставшие с долгой дороги, жевали остывшее мясо и подогревали дополнительные куски на огне. Муртаза после проведенной операции спал, было видно, что извлечение пули принесло ему облегчение. Клочко сидел на корточках перед костром и задумчиво тыкал хворостинку в пламя. Егоров, уже по обыкновению, был занят, он вырезал деликатесные языки у бизонов. Соловьев просто лежал на спине, уставившись на небо и сложив ногу на ногу, курил сигаретку. В руках он крутил зажигалку, что сразу привело на мысль об экономии спичек и газа в зажигалках. Соболев про себя отметил, что утром надо будет провести инструктаж и разрешить использовать спички и зажигалки только для розжига костра. В любом случае курить придется бросать всем.
День догорал. Последние лучи заходящего солнца унесли с собой свет и жизнь Сидорова. Он перестал дышать на закате. Кончина еще одного члена группы удручила их и без того подавленное состояние. Соболев назначил людей на караул и распределил между ними часы дежурства. Прилег на один бок поближе к костру и попытался уснуть, но, несмотря на физическую усталость, сон никак не шел. Мозг постоянно прокручивал события сегодняшнего дня, и Михаил пытался мысленно сформулировать что же именно с ними произошло. Версию о каком-либо перемещении в пространстве он отмел, окружающий ландшафт хоть и поменялся, но не настолько, чтобы можно было говорить, что они находятся в другом месте или тем более на другом континенте. Наличие несоответствующей данному региону фауны говорило об обратном. Флора также не соответствовала.
