за церковью из дома из-за кустов. Ведь сюда порой забредают всякие бродяги. Я сама видела, как на днях мимо прошел весьма неприятный человек. А недавно кто-то взломал ящик с пожертвованиями. Это, наверное, не так уж важно, поскольку денег там было совсем немного, но негодяи набедокурили в церкви. От досады. Нельзя позволять, чтобы подобное повторилось. Верно?
Уимзи согласился с тем, что позволять такое, конечно же, не следует, и выразил желание осмотреть церковь в одиночестве, пообещав не забыть о ключах. Сразу после того, как словоохотливая женщина вышла за дверь, он оставил в ящичке щедрое пожертвование, а затем изучил купель, лепные украшения на которой показались ему весьма любопытными и полными символизма, хотя и не слишком невинными. Чуть дальше Уимзи обнаружил тяжелый сундук, в котором не было ничего ценного – лишь потрепанные веревки для колоколов, – а потом прошел в северный придел. Здесь Уимзи заметил, что ступенчатые выступы колонн, поддерживающих расписанный ангелами купол, украшены лепными головами херувимов. Он постоял немного возле могилы аббата Томаса с возвышающейся на ней скульптурой в митре и парадном облачении. Судя по выражению лица скульптуры, этот родившийся в XIV веке церковник был суровым человеком. Для своих монахов и прихожан он был скорее правителем, чем пастырем. На плитах, обрамлявших могилу, были изображены сцены из жизни аббатства, в том числе и процесс изготовления колокола – Бетти Томаса. Было ясно, что аббат гордился своим колоколом, поскольку его ноги покоились именно на нем, а не на специальной подушечке. Колокол украшали выпуклые изречения. По его плечу тянулась надпись на латыни: «Noli esse incredulus sed fidelis»[11], по утолщенному краю – на древнеанглийском языке: «Меня создал аббат Томас. Звон мой громок и чист. 1380», а по туловищу – «O sancte Thoma»[12]. Эта последняя надпись, увенчанная митрой, оставляла посетителей в недоумении относительно того, о ком именно идет речь: апостоле или местном аббате. Хорошо, что аббат Томас умер задолго до того, как его хозяйство было разграблено королем Генрихом. Наверняка он стал бы защищать аббатство, и здание церкви непременно пострадало бы. Его преемник был слабохарактерным и смирился с действиями узурпаторов, отдав аббатство на разграбление. А вот церковь подверглась обряду очищения, совершенному реформаторами. Во всяком случае, именно такую историю поведал святой отец за картофельной запеканкой.
Супруги Венаблз расстались со своим гостем с большой неохотой. Однако мистер Браунлоу и мистер Уайлдерспин оказались настоящими мастерами своего дела, поэтому автомобиль Уимзи был готов уже к двум часам дня, и его светлость вознамерился попасть в Уолбич с наступлением темноты. Новые друзья сердечно пожали Уимзи руки, и тот пообещал приехать снова и в очередной раз исполнить роль звонаря. На прощание священник снабдил гостя одной из написанных им брошюр, а миссис Венаблз настояла на том, чтобы он выпил добрую порцию подогретого виски с содовой, который не даст ему замерзнуть в пути. Когда автомобиль
Не будь неверующим, но верующим (
О, святой Томас (
