свет, белые скатерти, бутылка вина. Больше всего мне бросается в глаза именно то, как небрежно Эдди заказывает целую бутылку, пока я изучаю в меню стоимость бокала, ломая голову над тем, что выбрать, чтобы звучало изысканно, но не оказалось слишком дорого. Выбранная им бутылка стоит больше ста долларов; я краснею, когда думаю о том, что Эдди считает меня достойной таких трат. После такого, решительно отложив меню в сторону, я с радостью позволяю ему сделать заказ за меня.
– А если я выберу то, что тебе не понравится? – спрашивает он, а сам улыбается.
Кожа Эдди уже не кажется такой бледной, как в день нашего знакомства. Его голубые глаза больше не выглядят покрасневшими, и я задаюсь вопросом, не стала ли сама причиной его счастья. Это пьянящая мысль, еще более пьянящая, чем вино.
– Мне все нравится, – отвечаю я.
Я ни на что не намекаю, но так уж выходит, и, увидев, как темнеет ямочка на щеке Эдди, я задумываюсь, что же еще такого сказать, чтобы он продолжал так смотреть на меня. Его взгляд опускается ниже. Сначала мне кажется, что Эдди смотрит на низкий вырез моего платья, но затем он произносит:
– Какое у тебя ожерелье.
Твою ж мать.
Глупо было его надевать. Я очень редко совершаю безрассудные поступки, но, оглядываясь в зеркало перед выходом, показалась себе такой невзрачной без украшений. Цепочка, позаимствованная у миссис Макларен, не представляла собой ничего особенного – ни бриллиантов, ни драгоценных камней, лишь простая серебряная цепочка с маленьким кулоном из серебра и золота. Теперь я вдруг понимаю, что кулон выполнен в виде пчелы, и мой желудок сжимается, а пальцы комкают салфетку.
– Дружеский подарок, – поясняю я, стараясь выглядеть непринужденно, но сама невольно прикасаюсь к кулону, ощущая его тепло на своей груди.
– Красиво, – говорит Эдди и отводит взгляд. – Компания моей покойной жены производит нечто подобное, так что…
Запнувшись, Эдди начинает барабанить пальцами по столу.
– Сочувствую, – с сожалением говорю я. – Я… Я слышала про «Сазерн-Мэнорс», и это…
– Давай не будем об этом. О ней.
Эдди вскидывает голову, застывшая на губах улыбка выглядит натянутой, и мне хочется потянуться через стол и взять его за руки, но мы еще не настолько близки, не так ли? Я хочу расспросить его обо всем, что касается Беа, и одновременно забыть о том, что она была на свете.
Хочу. Хочу.
Официант подходит к столику с бутылкой дорогого вина, и я улыбаюсь Эдди.
– Тогда давай поговорим о тебе.
Вскинув брови, Эдди откидывается на спинку сиденья.
– Что ты хочешь знать? – спрашивает он.
Я делаю паузу, пока официант наливает порцию вина для дегустации в бокал Эдди, затем жду, пока Эдди сделает глоток, кивнет и жестом попросит наполнить наши бокалы. Такое я видела только в фильмах или в реалити-шоу о богатых домохозяйках, и теперь это происходит со мной. Теперь я одна
