Когда Мурена гуляла во дворе, все остальные прятались. Гарди же получилась добродушной жизнерадостной сукой. От мамы она унаследовала только желание убить всех кошек. После первой течки она обратила внимание на Юсту. Мопс нещадно метил свою территорию, получал за это от меня и метил углы еще настойчивей и вонючей. Наверно, он выделял какие-то собачьи феромоны, и Гарди воспылала к нему своей чистой девичьей любовью. Белке это не нравилось, и она выражала свое недовольство, кусая Юсту за уши. Юста виновато косился на Гардюху, как бы говоря, ты мне очень нравишься, но я женат, жена рядом, ты должна понять… Гардюшка была девчонка сообразительная, и, не долго думая, раскусила Белке череп. Оставшись вдвоем, Гарди воскликнула (она никогда не лаяла): «Возьми меня, любимый!» Что Юста и попытался сделать. Но существенная разница в росте позволила ему только пробежать у нее между ног. Со второго раза он смог, подпрыгнув, дотянуться носиком до ее чресл. Третьей попытки у него не было. Разочарованная Гардюха укусила его. Умер он на руках ветеринара, который глубокомысленно изрек: «От страха». Действительно, от чего же еще умирать, когда твою шейку, череп и полтушки (все, что влезло в рот к Гардюхе), сжимают челюсти, легко перекусывающие бедренную кость коровы.
А вы говорите: «Опасные связи», Шодерло де Лакло».
Чего хотят женщины
Это была настоящая любовь. Из тех, что начавшись в школе, тянутся на протяжении многих лет через институт, работу, семью.
Она перевелась к нам в десятый класс из другой школы. Насыщенные карие, чуть навыкате глаза, излучающие магнетизм такой силы, что сопротивляться ему мог бы только евнух, проживший пятьдесят лет в гареме у шаха.
Был день, в который по Творце вселенной
Скорбя, померкло Солнце… Луч огня
Из ваших глаз врасплох настиг меня:
О, госпожа, я стал их узник пленный![6]
Что говорить, я бросил Наташку и стал верным спутником, рыцарем, прислугой за все моей несравненной Лауры. Она относилась ко мне снисходительно, заставляла ждать часами в метро, общение ограничивала поцелуями, но мне было все равно. Я любил ее.
Однажды она позвонила мне и спросила, люблю ли я ее. Со смутной, зреющей тревогой я ответил:
– Да, – но беспокойство только росло.
– Любишь, несмотря ни на что?
А тут надо заметить: мы с ней давно уже решили, что любят не за что-то, а несмотря ни на что. Поэтому я снова испуганно ответил:
– Да, – ожидая продолжения.
– Я тоже тебя люблю, – сказала она и повесила трубку.
Мы встретились через месяц, она куда-то уезжала, и я заметил у нее золотое кольцо на безымянном пальце правой руки.
– Что это? – в состоянии запредельного торможения спросил я.
– Ерунда, не обращай внимания. Фиктивный брак для размена квартиры, – беззаботно прощебетала моя Лаура.
И я сразу расслабился, потому что всегда верил ей.
– Она тут рядом, хочешь посмотреть?
В этот день мы стали любовниками. И становились ими каждый раз, когда встречались. Где бы это ни было – в квартире, в парке, на лыжной прогулке, в туалете –
Франческо Петрарка. На жизнь Мадонны Лауры. Перевод Вячеслава Иванова
