талии и длинных, мускулистых ног – сразу пересохло во рту, поэтому еле слышно прошептала:
– Хочешь войти?
Он оперся рукой о дверной косяк, оглядывая комнату, и, заметив Хилди, покачал головой.
Оливия едва не вскрикнула, когда он схватил ее за руку и, выглянув в коридор, потащил за собой.
Сердце ее бухало как молот, но она нашла в себе силы обернуться и улыбнуться ошеломленной служанке.
– Ложись. Я скоро вернусь.
Не теряя времени, Джеймс вывел ее в коридор. Они быстро пробежали по дорожке, устилавшей старый деревянный пол, и нырнули в комнату через две двери справа.
Комната Джеймса. Его потертый кожаный саквояж стоял на полу возле умывальника, а рядом на крючке висела шляпа. Слабый запах мыла для бритья защекотал ей ноздри.
Он отпустил ее запястье, толкнул в глубь комнаты, закрыл дверь на ключ и указал на кровать:
– Сядь.
Из гордости она пренебрегла его приказом и заняла деревянный стул у изножья кровати. Джеймс заметался перед ней, хотя размеры комнаты позволяли сделать всего-то пару шагов. Это, похоже, еще больше рассердило его.
Оливия терпеливо ждала, сложив руки на коленях и чинно скрестив ноги в лодыжках.
Наконец, Джеймс остановился и, сунув руку в волосы, стиснул их, словно хотел вырвать клок.
– Какого черта ты делаешь в Хейвен-Бридже?
В течение долгой поездки из Лондона Оливия обдумывала, как лучше ответить на этот вопрос, но так и не пришла ни к какому конкретному решению – до сих пор.
Придется сказать ему правду.
– Я не могла вынести, что ты уехал, не попрощавшись, как будто сбежал от меня… от нас.
– Оливия. – В его голосе сквозило раздражение. – Нет никаких нас.
Как больно ранили его слова!
– Ну конечно же есть. – Прежде чем он успел ей возразить, она добавила: – Поэтому ты и сбежал из Лондона.
Джеймс на несколько секунд прикрыл глаза, словно молил Всевышнего о терпении.
– Наверное, я это заслужил. Я дурно повел себя в ту ночь на балу Истонов.
– Ты дурно повел себя и на следующий день, когда приехал к Оуэну.
– Возможно, ты права. Но, Оливия, чего же ты от меня ждала? Мне не следовало целовать тебя, но я поцеловал. Сделанного не воротишь, как бы я этого ни желал. Через пару месяцев я уезжаю в Египет. У нас не может быть никакого будущего. Ты должна это понимать.
Она пожала плечами.
– Я смотрю на вещи иначе.
– Позволь мне задать простой вопрос: Хантфорд знает, что ты здесь?
– Нет, не знает.
Джеймс тихо чертыхнулся.
– А куда, он думает, ты поехала?
– К своей тетушке Юстас в Оксфордшир. – Оливия сделала глубокий вдох. – Роуз написала ей письмо, сообщая о моих планах навестить ее, но я успела его перехватить, чтобы Деннисон не отправил: не хотела беспокоить дорогую тетушку.
– Какая
