вызвало бурное веселье, и Гамаши недоуменно переглянулись.
– А монахи не используют голубику в шоколаде? – спросила Джулия. – Нужно бы мне купить немного голубики до отъезда.
На следующие несколько минут игра была забыта – все обсуждали фрукты и шоколад. В конце концов Джулия и Мариана удалились в уголок.
– Пас, – объявил Томас, вернувшись в игру.
«Отдай ему игру, – транслировал Гамаш Сандре, уставившись на нее. – Пожалуйста, пасуй».
– Я удваиваю ставку, – сказала Сандра, сердито посмотрев на Томаса.
«Мы имеем здесь дело с полным отсутствием коммуникации», – подумал Гамаш.
– Нет, правда, о вы чем думали? – спросила Сандра, надув пухлые губы, когда она увидела карты, раскрытые Гамашем.
– Oui, Арман. – Рейн-Мари улыбнулась. – Шесть без козыря с такими картами? О чем ты думал?
Гамаш привстал и слегка поклонился:
– Это полностью моя вина.
Он послал жене взгляд, полный веселья.
В том, чтобы быть недоумком, есть свои преимущества. Гамаш вытянул ноги и пригубил коньяк, затем прошелся по комнате. Становилось жарче. Обычно вечера в Квебеке прохладные, но этот был исключением. Гамаш почувствовал, как повышается влажность, расстегнул воротник и ослабил галстук.
– Очень смело, – сказала Джулия, подойдя к нему, когда он остановился, разглядывая картину Кригхоффа. – Вы раздеваетесь?
– Боюсь, что на сегодня я уже получил свою долю унижений. – Гамаш кивнул на столик, где трое игроков в бридж сидели над картами.
Он наклонился и понюхал розы на каминной полке.
– Они прекрасны, правда? Здесь все прекрасно. – Голос Джулии звучал задумчиво, словно она уже начала скучать по «Усадьбе».
Потом он вспомнил Спота и подумал, что для Финни, вероятно, это последний приятный вечер.
– Потерянный рай, – пробормотал он.
– Что-что?
– Да нет, так, одна мысль мелькнула.
– Вы задаетесь вопросом: что лучше – царствовать в аду или прислуживать в раю? – с улыбкой спросила Джулия.
Гамаш рассмеялся. Мимо ее взгляда почти ничто не проходило – в этом она была похожа на мать.
– Видите ли, у меня есть на это ответ. Смотрите-ка, это же роза Элеоноры, – удивленно сказала она, показывая на ярко-розовый цветок в букете. – Можете себе представить?
– Кто-то уже говорил это сегодня, – вспомнил Гамаш.
– Томас.
– Верно. Он хотел узнать, нашли ли вы ее в саду.
– Это наша маленькая шутка. Роза названа в честь Элеоноры Рузвельт. Вы знаете?
– До этой минуты не знал.
– Мм… – проговорила Джулия, глядя на розу и кивая. – Она сказала, что поначалу чувствовала себя польщенной, пока не прочла описание в каталоге: «„Элеонора Рузвельт“: на клумбе[32] не смотрится, а у стены выглядит прекрасно».
Они рассмеялись,
Игра слов, основанная на том, что английское слово bed означает и «клумба», и «кровать».
