и, очевидно, предвкушают увидеть чуть больше.
Может быть, это из-за того, что я слишком много думаю о фотографиях, но мне уже видится паттерн: Эвелин всегда оставляет тебя с надеждой увидеть еще немного. Но вас она не замечает.
Даже в широко обсуждаемой сексуальной сцене в фильме «Три пополуночи» 1977 года, где она по-ковбойски скачет верхом на Доне Адлере, зритель наблюдает ее полные груди в течение трех секунд. Говорят, рекордные сборы картины объясняются лишь тем, что многие зрители не довольствовались одним просмотром.
Как она определяет, сколько нужно дать и сколько удержать, оставить себе? Изменилось ли что-то в этом отношении теперь, когда ей есть что сказать? Или она и со мной будет играть по тем же правилам, по которым годами играла со зрителями?
Скажет ли Эвелин Хьюго столько, чтобы я заерзала от нетерпения на краешке стула, но не откроет, по сути, ничего?
Просыпаюсь на полчаса раньше будильника. Проверяю почту, в том числе письмо от Фрэнки под темой «ДЕРЖИ МЕНЯ В КУРСЕ». Готовлю скромный завтрак.
Надеваю черные слаксы и белую футболку с моим любимым блейзером в елочку. Длинные, тугие кудряшки собираю в пучок на затылке. Откладываю контактные линзы и беру очки с толстыми стеклами в черной оправе.
Глядя в зеркало, замечаю, что после расставания с Дэвидом похудела на лицо. Вообще, я всегда была стройная, но лишний вес собирается в первую очередь на щеках и попе. За то время, что мы были с Дэвидом – два года встречались и одиннадцать месяцев в браке, – я немножко располнела. Дэвид любит поесть. Он-то вставал обычно рано утром и бегал, а я предпочитала поспать.
Оглядываю себя, собираюсь с духом, расправляю плечи и чувствую прилив уверенности. Я хорошо выгляжу и хорошо себя чувствую.
Перед тем как выйти, прихватываю кашемировый шарф, мамин подарок на Рождество. И вперед – вниз, в подземку, на Манхэттен, в центр.
Эвелин живет рядом с Пятой авеню, в доме с видом на Центральный парк. Порыскав в Интернете, я выяснила, что кроме этих апартаментов у нее есть еще вилла у моря, неподалеку от Малаги, в Испании. Здесь она обосновалась в конце 90-х – купила квартиру вместе с Гарри Кэмероном. Вилла же досталась ей в наследство после смерти Роберта Джеймисона почти пять лет назад. В следующей жизни, если забуду, напомните, чтобы я вернулась кинозвездой.
Дом Эвелин, по крайней мере снаружи, – известняк, довоенная постройка в стиле бозар, – это что-то необыкновенное. Еще у входа меня встречает пожилой, симпатичный швейцар с добрыми глазами и теплой улыбкой.
– Чем могу помочь?
Мне вдруг становится немного неловко.
– Я к Эвелин Хьюго, – смущенно говорю я. – Меня зовут Моник Грант.
Он улыбается и открывает дверь. Ясно, знал, кого ждать. Он ведет меня к лифту и нажимает кнопку верхнего этажа.
– Хорошего
