ее и трахнуть как следует…
Трясу головой, чтобы не думать о ней снова, потому что у меня снова начинает вставать. Горячая все же Амина. Не зря я рискнул. Но пора и честь знать.
Леша все же провожает меня до машины, хотя я отказался. Он, кажется, чувствует себя виноватым.
– Прости, что не встретил, не развлекал.
– Я сам развлекся, – уверяю его, и это чистая правда.
Думаю, сказать про спальню и простыни, которые нужно поменять, но отказываюсь от этой идеи. Леша сам все знает. Не дитя. Завтра терем его родителей вычистят до блеска сотрудники клининга. И белье уж точно поменяют в гостевой.
– У меня приятель напился и в отрубе. Пока я его из туалета вытащил… – делится Белов подробностями вечеринки.
– Избавь меня от этой душещипательной истории, – прошу я, садясь в машину.
– Слушай, Серег, а подружка твоя приезжала?
– Да, она еще в доме. Думаю, тоже скоро уедет. Такси ей закажи, ладно?
– Без проблем.
– До понедельника, – говорю я и завожу мотор.
Леша, отходя в сторону, почти сразу возвращается в дом, чтобы продолжить гулянку. Я улыбаюсь всю дорогу. Как ни крути, а есть что-то классное в таких попойках. Отвязанное и беспощадно молодое. Я чувствую себя снова студентом, улыбаясь в темноту ночной дороги. А потом снова и снова вспоминаю податливую и покорную Амину. Ее стоны и вздохи, крики, которые она не успевает заглушить, за которые я не смею ее наказывать.
У меня снова стоит, и теперь я не пытаюсь отвлечься от возбуждения. Хочу ее еще раз. Нужно будет назначить встречу через неделю. Или раньше. Давно такого не было. Надо же.
Оставляя машину в боксе, я поднимаюсь в квартиру, хотя всеми мыслями я еще в спальне с моей девочкой. Хочу еще раз почувствовать, как она кончает. Такая тесная, горячая, влажная. Но мне светит сейчас только синтетическое удовольствие, устроенное собственной рукой. Но и это поможет. Хоть ненадолго.
К черту неделю ожидания. Завтра же мы встретимся снова. Я придумал эти правила, я же их и отменю. Скидывая по пути одежду, я спешу в душ. Горячая вода бьет мне по спине. Я упираюсь одной рукой в стенку, второй обхватываю член. На нем засохла ее смазка. Я опускаю глаза и не верю.
Вашу мать! Это не смазка, а кровь.
Почему?
Как?
Разве это возможно?
Я не мог затрахать ее до крови. Секс был достаточно жестким, но у меня член, а не опасная бритва!
Единственное более или менее вменяемое объяснение – месячные.
Амина совсем головой поехала? Мы это не обговаривали, но разве такое нужно упоминать? Это вроде бы очевидно.
Я вспоминаю ее письма и не верю. Но кровь на члене более чем убедительна.
Есть еще один вариант.
Она была невинна.
Предыдущие встречи мы только играли, без проникновения. Об этом ей тоже стоило упомянуть заранее.
Женщины – коварные стервы.
Черт знает что, но понимание, что я мог лишить ее невинности, заводит меня еще сильнее. Я вожу рукой
