прекратить давнюю вражду и заключить мир с народом древних. Эта война убивает мой народ, хотя они этого и не понимают. Наш климат суров, и у нас почти ничего не растёт. Плодородные земли почти иссякли. Наши города похожи на большие деревни, а наши деревни так малы, что и сказать страшно. Мой народ понемногу вымирает, и постоянные стычки с древними, которые уносят жизни здоровых, сильных мужчин, ещё сильнее усугубляют ситуацию. Я хочу это прекратить и привести северян к лучшей жизни. Надеюсь, что сегодня мы с вами сделаем к этому первый шаг, – Фареодур внимательно слушал конунга, не перебивал и пристально его изучал. Исангаст не знал, что происходило в его голове, но лично капитан верил тому, что слышал. Батрунг говорил искренне. Он от всего сердца переживал за вверенный ему народ. Тем временем конунг продолжал:
– Мои люди перестанут совершать набеги на ваши поселения и грабить ваши корабли и караваны. В свою очередь, я хочу, чтобы вы прекратили похищать моих людей, – Исангаст испытал смешанные чувства от этих слов. Конунг и не подозревал, что перед ним стояли именно те, кто занимался этим последние годы. Капитан не знал, как поведёт себя Батрунг, если узнает об этом, и потому искренне надеялся, что его парни никак себя не скомпрометируют. Особенно Люциус, Тазмах и Веарад. И Вилка. Быстро перебрав все слабые звенья в команде, Исангаст пришёл к очевидному выводу. Его отряд непригоден для участия в политике. Когда они вернутся в Алкиилон, он обязательно озвучит это Эрмегерну.
– Также я хочу наладить торговлю и, надеюсь, что древние выступят посредниками между северянами и остальным Материком, – продолжал Батрунг. – Разумеется, не просто так. Я готов предложить вам пять процентов от всех продаж, совершённых с вашей помощью, – Фареодур выдержал небольшую паузу, а затем начал отвечать:
– Конунг, древние целиком и полностью за то, чтобы заключить мир и прекратить бессмысленное кровопролитие. Разумеется, мы прекратим все боевые действия касательно вашего народа сразу после подписания мирного соглашения. Единственное, мы бы хотели включить ещё один пункт. Мы хотим, чтобы вы выдали всех наших граждан, захваченных вами, которых вы держите в качестве рабов или пленных, а в свою очередь мы вернём всех имеющихся у нас северян. Вас устроят такие условия?
На сей раз задумался Батрунг. Он долго молчал, упёршись невидящим взглядом в ларец с мечом, и что-то обдумывал, рассеянно почесывая бороду.
Наконец, он прервал молчание, но лишь для того, чтобы перевести своему сыну предложение Фареодура. После этого они горячо заспорили. Конунг был склонен принять условия министра, а Борн был категорически против, предостерегая, что народу это не понравится. Спорили они долго, но Фареодур и не думал их торопить, а лишь вежливо ожидал ответа. Наконец он его получил:
– Друзья, вам наверняка известно от моего сына Валя, что я не единственный правитель моего народа. Есть ещё конунг Траталл – правитель УндирФъятха и северной части нашего острова. Он поддержал мою инициативу о заключении мира, но я ничего не могу вам обещать от его имени. Надеюсь, вы это
