в этой нежной девушке леди, а не грубиянку.
– Элизабет – это Лизи? – не подумав, спросил он.
– Элизабет – это Элизабет, и никаких «Лизи». Понятно?
В пух и прах она разбила чутьё Джона на умелое им составление личностного портрета каждого. Эта девушка словно спящий вулкан, при пробуждении который уничтожает всё на своём пути. Джону за все его тридцать лет не встречались такие импульсивные леди… Хотя, нет, встречались девицы лёгкого поведения и сварливые бабы, нарушившие закон Англии. С которыми комиссару Джону Уильяму Скотту приходилось много раз сталкиваться. Но девушка, которая стояла перед ним, была из высшего общества: её осанка, стать и высокомерно приподнятый подбородок выдавали в ней подобное воспитание.
– Ты так со всеми разговариваешь? Или только меня удостоила такой чести?
– Только с теми, кто лапает и хамит!
Её слова словно оскорбления, а ведь Джон порядочный человек, он не из тех, кто станет приставать к женщине, и уж тем более проявлять к ней неуважение.
– И зачем я только ввязался в это?
Джон развернулся и решил поскорее удалиться от ворчливой красотки, которая словно колючий ёжик никак не шла на контакт. Элизабет стояла и смотрела ему вслед. Ей тоже в данный момент не хотелось продолжать общение с ним, но она вспоминала Тома, который непременно снова начнёт донимать её своим обществом, снова будет болтать без умолку про своё состояние, про свои планы на будущее, в которых он был бы не прочь видеть Бет. Элизабет понимала, что этот хам – её спасение, что лучше его общество вытерпеть четыре дня, чем общество Тома. Она металась, не решаясь остановить его, а Джон всё удалялся от неё и удалялся.
– Эй! – крикнула она. Но Джон на её «эй» даже не обернулся, хотя прекрасно слышал её. – Стой! – девушка ринулась за ним. – Да стой же ты! – догнав, она схватила его за руку.
– Это ты со мной?
«Какая наглость. Нет, я не выдержу его четыре дня. Но как, как можно разговаривать с таким хамом?» – Да, с тобой, – спокойно произнесла она, хотя внутри всё кипело.
– Вроде с утра меня звали Джон, а не «эй».
«Джон – вот, значит, как тебя зовут. У такого хама такое порядочное имя». – Тебя задело, что я обратилась к тебе «эй»?
«И снова этот базарный тон». – Да с тобой невыносимо разговаривать. Давай так: ты сейчас меняешь свой грубый тон на сдержанный, мягкий, который идеально подходит к столь изящной барышне, и только тогда мы продолжим разговор.
Как же он сейчас раздражал её своей педантичностью, своим джентльменством. Она скрестила руки на груди и не торопилась разговаривать с ним.
– Ладно, перевоспитаешься – приходи, поговорим. – Он снова отвернулся и пошёл.
Но Бет не позволит ему уйти. – Но уж нет, мы поговорим сейчас и здесь.
Джон резко схватил её за талию и снова прижал к себе. Девушка готова была расцарапать ему лицо, а после уйти.
– Ах ты, наглец!
– Тихо
