нуждается в подмене: болеет часто.
Как-то Анна догнала Алексея, когда он возвращался домой со службы, и молча пошла рядом с ним. Смеркалось, когда они подошли к дедову дому. У калитки Алексей остановился, повернулся к Анне лицом и только хотел попрощаться с девушкой, как вдруг она прижалась к нему, подняла голову, и губы их оказались совсем рядом, дыхание их смешалось…
Когда оба очнулись, Анна, быстро выговорив: «Вы уедете к зиме, а я ждать вас буду, сколько хотите, буду ждать!» – покраснела и побежала прочь, только юбочка ее на ветру сильно колыхалась, и временами видны были красивые девичьи ножки. Смотря ей вслед, отец Алексей неожиданно вспомнил сон, который видел, живя в избушке друга в Верхних холмах и подумал: «Может, сон тот был неспроста, и нельзя мне одному?»
В конце ноября чуть ни вся деревня и поселок вместе с дедом провожали его в дорогу; некоторые прихожане даже расплакались и долго еще смотрели вслед уезжающему автобусу, а как тот скрылся из вида, люди теснее к деду придвинулись.
Алеша решил ехать сначала в Псков к Кате, а затем заехать в Вологду, Варю навестить. И снова купе в плацкартном вагоне, и опять в окне поезда замелькали леса, поля, города, и поселки, и… купола, купола, купола. «Безвременье, жизнь в страхе перед будущим. И что они – эти купола – могут дать человеку? Вера, она не в куполах – она внутри каждого из нас! И священник, если он сам верующий, да-да, если сам верующий, может поделиться теплотой своей души, своей верой, поддержать другого человека – и только, но не облегчить его жизнь, не сделать ее счастливой, не придать уверенности в завтрашнем дне».
В купе кроме Алексея ехала старушка с внуком, и больше никто не вошел к ним до самого отправления поезда.
Не сразу, но они разговорились.
– Вы куда едете? – спросил он старушку.
– Сейчас домой, в Псков, к дочке моей возвращаемся, маме его. Ездили к известному профессору на консультацию: со зрением у внука что-то не так.
– Значит, попутчики мы с вами, я тоже в Псков: сестру навестить.
Старушка рассказала, что мальчик не ее внук, а забрала его из детдома и усыновила ее вдовая дочь: муж-то ее вскоре после свадьбы где-то в экспедиции пропал – геологом был, так и не успели завести детей.
Отец Алексей долго сидел молча. Он думал о женской доле русских женщин, о том подвиге, на который они идут ради других, не щадя себя. «Воистину, милосердие наших женщин безгранично!»
На очередной остановке в небольшом городке в купе вошла симпатичная девушка, а на боковое сидение сел старичок, по выражению лица которого сразу видно было, что характер у него очень язвительный, а самомнение сильно преувеличенно. Девушка была в столь короткой юбке, что ей приходилось все время натягивать ее на колени, пока она не поставила на них сумочку. Старичок не мог спокойно сидеть на своем месте и непрерывно рассматривал всех попутчиков. Наконец он разглядел на девушке иконку, подвешенную
