лягнуть своего мучителя, вырваться из его хватки, но силки лишь крепче затягиваются вокруг меня.
– Ты никому не нужна. Да, крошка? Павлик сбежал, умотал с моими бабками, и я сейчас такой злой, что могу случайно сделать больно.
Он отрывает меня от земли легко и просто. Ноги болтаются в воздухе, а окружающий мир сужается до маленькой точки. Она пульсирует перед глазами, вызывая тошноту и головную боль.
Незнакомец, не выпуская меня, толкает входную дверь плечом, и та с грохотом распахивается.
Меня, точно мешок с картошкой, выносят их квартиры, и любое сопротивление выглядит смешно. Я действительно никому сейчас не нужна, кроме этого мужчины.
На нашем этаже никто не живёт – дом старый, на самой окраине города, в не самом лучшем районе. В откровенно плохом районе, где ночью одной ходить страшно. И все, кто мог, уже давно переехали, сменили ветхое жильё с вечно протекающими трубами и дырявой крышей на что-то получше. Мы тоже должны были, но… что-то явно пошло не так.
Даже если я буду истошно кричать, звать на помощь, на меня никто не обратит внимания. В этом районе случаются вещи и пострашнее, каждый день случаются. Люди, живущие здесь, привыкли ко всему. Они научились забивать большой болт безразличия на беды соседей.
Чёрт, даже если он перережет мне горло, некому будет привлечь его к ответственности.
Вся моя борьба сейчас – мышиная возня. Она ни к чему не приведёт, абсолютно. Только хуже будет.
Павлик, пожалуйста, найдись. Ты же не мог так просто исчезнуть, не мог меня бросить на растерзание этому страшному человеку, который…
Даже думать страшно, что может твориться в его больной голове, на что может хватить его злости и фантазии. У меня ведь нет никого, кроме тебя, Павлик. Ты же знаешь это. Вернись.
От двери квартиры до выхода из подъезда всего восемь шагов и три ступеньки. Незнакомец преодолевает их за несколько секунд, и порыв свежего ветра бьёт в лицо. Я чувствую лишь аромат чужой кожи и прохладу осеннего воздуха. Слёзы текут из глаз – у меня не получается их контролировать. И всё, что я понимаю сейчас: меня запихивают на заднее сиденье большой машины.
Она точно тут не стояла, когда я возвращалась домой. Пригнали? Кто? Верные пешки для своего хозяина? Не знаю. Я, кажется, совсем уже ничего не знаю. Глупая и наивная.
– Не дёргайся, тогда не обижу, – обещает мой похититель и ныряет в салон следом.
Глава 2 Макс Пожарский
Она меня не узнала. Действительно не узнала. Забавно.
Заметила ли она меня тогда? В тот вечер? Или месяц назад в дешёвом ресторане, куда её приволок на ужин дебил муженёк, она не видела ничего, кроме его наглой рожи? Даже если мне казалось иначе. Улыбалась ему, смеялась тупым шуткам, а он делал мне знаки рукой, демонстрируя… гордясь даже. Утырок.
Нахрен.
А ведь я был тогда так близко – всего лишь за соседним столиком. Там расстояния не больше пары метров, а я крупный мальчик, приметный.
