пискнул он.
– А я – Мелик, – откликнулся хозяин и снова треснул по трубе молотком. – И это всё? Считаешь, мы познакомились? И теперь друг друга знаем?
Лев пожал плечами. Он, конечно, не думал, что назвав имена, можно узнать друг друга. Но ему и не хотелось знать о ком-то больше необходимого минимума.
– Как хочешь, Лев, – с непонятным укором вздохнул Мелик. – По-нашему знаешь, как твоё имя будет? Леон. У меня так папу звали. Уважаемый был человек. Стихи писал. А потом пропал.
– В смысле пропал? – не понял Лев.
Но Мелик, наконец, обратил внимание на жужжащий телефон, который протягивал ему сын, и зарокотал в трубку.
– Значит, никуда не пойдёшь сегодня? – спросил Артём, уже спустившийся с крыши на забор. – И правильно. Что там делать? Жара, толпа, зараза всякая. Наглотаются морской воды, потом опять всю ночь блевать будут. Идём лучше в сад, покажу кое-кого.
– Призрак дедушки?
– Этого обещать не могу. Сам покажется, если захочет, он самостоятельный. Я тебе Фатиму покажу.
– Это твоя мама?
– Шутишь! Моя мама в Сухуме работает, в офисе. Важный человек. Она тут давно не живёт. И я скоро не буду. В школу пойду, к ней перееду. Эх. Зато в Сухуме троллейбусы ходят. Ты на троллейбусе катался? Ах, ну да. Ты же из Москвы, наверное? У вас там не то что на троллейбусах, по воздуху уже люди летают, правда? Гаджет такой, мне друг рассказывал – моргаешь, и у тебя веки нажимают на сенсорную панель, которая прямо в глаз вмонтирована. И тут же крылья за спиной расправляются, из рюкзака специального, и ты летишь. Пробовал? И я ещё нет. А друг у меня летал. Говорит, клёво. Только провода мешают. И ГИБДД достаёт с ограничениями скорости.
Треща без умолку, Артём тащил Льва по саду, который поднимался вверх по склону горы. Ветви деревьев почти касались земли, и идти приходилось нагнувшись. Порой что-то падало сверху и шурша исчезало среди сухих листьев. Вдруг в полумраке раздалось то ли рычание, то ли урчание. Лев похолодел. Такой звук мог издавать разве что саблезубый адский пёс, у которого с клыков капает ядовитая слюна.
– Фатима, к тебе гости! О, нет, уже вся изгваздалась! Ну и ладно. Всё равно ты у нас красавица!
Звук, похожий на рычание собаки-людоеда, оказался хрюканьем небольшой, но очень грязной свиньи. Увидев мальчишек, она взгромоздилась передними ногами на железную сетку, окружавшую загон, и удвоила громкость хрюка. Измазанные в жидкой грязи копыта скользнули по сетке, и свинья рухнула обратно в лужу, в которой стояла. У Артёма по лбу расплылось коричневое пятно.
– Это к счастью, – убеждённо заявил он, размазывая грязь оттянутым рукавом футболки. – Повезёт в игре. Ты играешь в кости? Мне мама запрещает. Говорит, я слишком азартен. Могу с катушек слететь, как дядя Алхас. Но мы с Па играем иногда. Если никто не видит. А то расскажут маминым сестрам, те ей позвонят – и алё, гараж. Уеду раньше срока кататься на троллейбусах. Она разрешила Па меня к себе взять до первого предупреждения. Так что мы стараемся.
