чаще он подымал голову и вглядывался в ночное небо, как будто силился что-то прочесть в этой звёздной книге, открытой для всех, кто имеет глаза.
– Нелепый человек! – думал он. – Всю свою жизнь, пока я был счастлив, счастлив молодостью, любовью, наукой, я не часто поднимал глаза к небу, не часто смотрел в глаза звёзд, но и тогда, когда было это, я любовался ими, как чудесной картиной, подаренной природой нам, чтобы не опустели наши души, не разучились видеть и любоваться красотой мира.
– Нелепый человек! Только теперь, поражённый несчастьем, подкосившем мои силы и радость жизни, я понял, что эта прекрасная картина – звёздное послание, открытое всем людям, звёздная рукопись, хранящая тайны бездонного мира.
– Сколько высоких истин скрывают эти мерцающие знаки, сколько глубокой мудрости хранят они для посвящённых! Каждую ночь открывается нам эта книга, но люди, усталые суетой и заботой желудка, равнодушно опускают глаза, закрывают их глубоким сном.
Так думал профессор. Быть может, будь он поэтом, он увидел бы в ночном небе звёздное стихотворение, поэму, написанную Богом или природой, что в общем то – одно и то же. Но он был математик. Он увидел звёздную теорему. И решил остаток жизни посвятить её разгадке.
Несколько лет прошло в упорных трудах. Не доверяя никому, профессор сам составил подробную опись всех звёзд, определил их звёздные величины, рассчитал расстояние до них, изучил десятки книг по астрономии. Профессор поступал, как всякий учёный, сначала собирая фактический материал и затем приступая к его анализу. Много бессонных ночей провёл он у подзорной трубы и за рабочим столом. Наконец, что-то начало вырисовываться и на белых листах запестрели странные формулы и уравнения, для простого человека столь же непонятные, как и звёздная теорема.
– Мир – это Бог, думал профессор, и Бог – это мир. Он обозначил Бога через икс, а человека – через игрек. Остальные переменные обозначили звёзды. Обилие звёзд привело к такому количеству уравнений, что у профессора закружилась голова. Но он, как истинный учёный, не растерялся и вывел закон, формирующий созвездия. Поскольку их гораздо меньше, чем звёзд, получилась уже обозримая система уравнений, хотя всё ещё очень трудная для решения. Но профессор не унывал. Великая задача, ставшая делом его жизни, придавала ему сил.
– Ничего, ничего! Не вешай хвост, дружок. – говорил он собаке. – Если мне удастся разгадать эту теорему, найти мировую формулу, возможно это прольёт новый свет на человеческую жизнь. Бог или природа, как бы оно там не называлось, наверно хочет помочь людям, открыв им великую истину, начертанную на звёздной странице. И не случайно она так трудна для разгадки. Бог хочет труда, душевной воли, стремления человека к истине – это приближает его к Творцу.
– Истина не может быть доступна каждому – без труда и желания. Это самое дорогое, что есть на свете, – истина.
Собака слушала его взволнованные слова, глядя в глаза, и вера жила в молчании.
Однажды весенним вечером, прогуливаясь вдоль
