деда?! Все его помнят. Правда, как раз он ничего не помнит – старый уже. Но это не мешает ему быть самым веселым дедом на садовых участках.
– Вот он уже неделю, – продолжил свой рассказ Костя, – за завтраком твердит одно и то же: «Мертвые идут».
– Ого! – искренне удивился Петька. И тут же спросил: – А за обедом?
– Нет, только за завтраком. Но есть после этого совсем не хочется.
– Ну может, он в телевизоре что-нибудь увидел? – предположил Петька.
– Да этому телевизору лет столько же, как и деду, а мертвые только щас пошли!
– Сплюнь, – тихо сказал Петька.
Костя метко плюнул в стоящий в пяти шагах репейник и уткнулся носом в колено. Слюна медленно сползала по репейнику, иногда подсвечиваясь заблудившимися лучами солнца.
– Грустно, – сказал Петька и еще раз, собрав всю свою силу воли, что есть силы хлопнул Костю по плечу.
Съедобное-несъедобное
На этот раз Петька рано вскочил с кровати – Виктор Михалыч еще не начал выпиливать своих деревянных солдат, а это значит, не было еще и десяти. Наскоро проделав все утренние процедуры, Петька быстрым шагом отправился к Косте. Он хотел встретиться с ним до того, как мертвецы испортят товарищу настроение. Ну и кроме того, ему было интересно услышать самому, как Костин дедушка говорит: «Мертвые идут». Но не успел Петька дойти до водокачки, как из-за угла на него буквально вылетел Костя.
– О, Петька, привет! Я на станцию. Срочное дело! Увидимся вечером. – Костя, не останавливаясь, пожал товарищу руку и на полном ходу стал удаляться по направлению к станции. Петька не успел даже глазом моргнуть, как Костя исчез за поворотом. Однако прошла минута, две, пять минут, а Петька все так и стоял у водокачки. Костино срочное дело перечеркнуло все Петькины планы – теперь он совершенно не понимал, чем себя занять. Но стоять на одном месте было совсем скучно, и в конечном итоге Петька решил пойти куда глаза глядят. А поскольку глаза у него все время глядели прямо, то через минут сорок он дошел до коровника. Здесь он присел на камень у обочины перевести дух. Пока он переводил дух, вспомнил, как совсем маленьким ходил сюда с родителями за молоком. Теперь в коровнике жили бараны. А бараны, насколько Петьке было известно, молока не дают. «Зато у них есть шерсть», – подумал Петька. Размышлять о бараньей шерсти было тоже скучно, и Петька пошел в обратную сторону.
В обратную сторону Петька пошел медленнее и глядя по сторонам. Так идти оказалось намного увлекательнее. Куда бы он ни посмотрел, кругом кипела какая-то скрытая от чужого глаза жизнь. Из-за чего-то ругались сороки, вдоль обочины с шуршанием шагал еж, глубоко в кустах мелькнул кто-то и исчез. Покосившийся столб посерел от старости, и Петька вспомнил, что он был таким же серым уже много лет назад, когда в коровнике жили коровы. Загнутый окурок папиросы, лежащий на асфальте, выдавал сложный характер бросившего его курильщика. И даже пакет с мусором, валявшийся в канаве, был полон тайн: Петька стал прикидывать, а можно ли по содержимому пакета вычислить его владельца, а потом надеть ему этот мешок на голову? Так он почти
