бровь вопросительно.
– Почему вы до сих пор не женаты? Своих детей тоже нет? Ориентация может не та? Я хочу знать правду, у меня дети.
Он усмехнулся, сломав карандаш в пальцах. Легко так сломал, будто травинку согнул.
– Дети, те что пока вон на печке сопят, вовсе и не твои. И не спорь. А что касается меня… Ты понимаешь, что такое ученый-зоолог? Зоогеограф, полевик и фанатик. Кому нужен муж, одиннадцать месяцев из двенадцати проводящий в тайге, на маршрутах, заимках и вырубках? Какой во мне интерес? В квартире меня не удержишь. Город мне скучен. Есть дело жизни, есть страсть к познанию, есть наука. Ты сама бы смогла разве рядом с таким вот ненормальным, как я? Ну как, доходчиво я ответил?
Таких людей она живьем еще ни разу не видела. Повеяло от него чем-то этаким, древним. Папаниными и Седовыми, Амудсенами вместе Нансенами. Про них всех она еще в детстве читала, поселившись в деревенской библиотеке, когда мамка вдруг замуж ее собралась.
Библиотекарша тетя Зоя женщиной была ласковой, кормила Настю пирожками и бубликами, чаем поила. Так она всю библиотеку приключений там и перечитала.
А теперь перед ней сидел тот самый герой – клинический, неизлечимый романтик. Племя давно вымирающее. Практически мамонт.
И почему она верила ему теперь? Смотрела прямо в глаза и верила. Спокойный, уверенный, добродушный. Сильный.
– Я согласен!
Настя вздрогнула всем телом, быстро оглянувшись на голос.
Ванька в трусах и фуфайке стоит на ледяном полу, перетаптывается с ноги на ногу.
– Дядя Влад, я согласен! Если дура эта набитая городская не сподобится, так и ну ее! Пусть себе катится обратно, мы ее не звали. Ей только и надо от нас, что наследство мамкино. Заберите нас в свой заповедник, пожалуйста! Я много умею чего, буду во всем помогать, не то что эта…
Легкий щелчок-подзатыльник прилетел очень быстро.
– Так, Иван. В моем присутствии о женщинах – как о покойниках. Или хорошо или никак. Особенно – вот об этой. Ты понял? Кругом, шагом марш!
– Но я… Ну, пожалуйста! Вы же были другом нашего папки!
– Марш! Мы разговариваем. И без согласия Насти я делать не буду вообще ничего, слышишь?
Нечленораздельно, но вполне себе слышно Ваня выругался совсем не по-детски, шлепая босыми ногами по грязному полу.
– Как вы его… у меня так не выйдет.
Влад развернулся к ней, снова глядя очень серьезно.
– Вот что, Настенька. Давайте сегодня закончим этот непростой разговор. Вам надо подумать, все очень внезапно. И не только для вас, уверяю. Но я уже очень давно не верю в случайности, знаете ли, работа такая. Пробитое это мое колесо, разрядившийся навигатор… Может, это судьба? Просто подумайте. С вашего позволения я тут побуду еще один день. Дам вам его на размышление и решу кое-какие свои вопросы. Не выгоните?
– Мне… спать тут негде.
– Я в машине привык ночевать. Утром вернусь?
Молча кивнула. Мозг распух
