Жди.
Через час он её забрал с работы, и они приехали к ней домой. Он нежно обнял Ирину и прошептал ей на ухо:
– Я очень соскучился.
Она молчала и тянула время.
– Что с тобой? – нервно спросил Кирилл.
– Пойдём, кофе попьём, – предложила она и улыбнулась.
– Ну, пойдём, попьём, а я как раз покажу подарки, которые тебе привёз.
Кирилл баловал Ирину и покупал ей шикарные обновки, он знал её слабость к красивым вещам и всегда пользовался этим, но сейчас она отнеслась холодно к его подношениям.
– Да что с тобой? – стал раздражаться он.
– Мне нельзя сегодня. Я плохо себя чувствую.
– Что болит?
– Живот.
– Почему? Что-то не то съела?
– Нет, я сделала аборт.
Кирилл после её слов побледнел и, сквозь стиснутые зубы, спросил:
– Ты сделала аборт от меня?
– Да. Ты же сказал, что не бросишь свою семью, а я не хочу быть одна с ребёнком. Да и вообще я пока ребёнка не хочу.
Он стукнул кулаком по столу так, что подпрыгнули чашки и другие приборы.
– Дура! – закричал он. – Как ты могла это сделать?!
Ирина испуганно смотрела на него и не понимала его реакции. Она пыталась оправдаться, но он не слушал её. Кирилл нервно ходил из кухни в прихожую, а потом подошёл к ней и зло сказал:
– Зря ты это сделала. Если бы ты родила мне ребёнка, то я бы на руках тебя носил.
Она заплакала, а он развернулся и пошёл на выход. Выходя из квартиры, крикнул ей:
– Больше меня не жди.
Кирилл хлопнул дверью, а Ирина зарыдала.
Он сел за руль и поехал с большой скоростью, ничего не замечая вокруг. Выскочив на трассу за городом, Кирилл ехал так ещё километров сто пятьдесят, пока не успокоился. Он остановился и вышел из машины. Трасса была пустая. Вдохнув поглубже свежего воздуха, он закричал во всю мощь своих лёгких и закашлялся. Стало легче. Спазм внутри исчез. Кирилл сел в машину и поехал обратно.
К маме он приехал уже поздно. Войдя к ней в квартиру, он с порога сказал:
– Она сделала от меня аборт.
Кирилл прошёл на кухню и сел за стол. Алевтина Сергеевна села напротив него и молчала.
– Зачем она это сделала? – возмущался он.
– Наверное, надо было ей сказать, что ты хочешь ребёнка, – осторожно и тихо проговорила она.
Сын сидел, склонив голову, а мама незаметно смахнула слезу с лица.
– Наверное, но сейчас это уже не имеет никого значения, – грустно ответил он.
– Может, ты покушаешь, сынок? – попыталась отвлечь его Алевтина Сергеевна.
Он поднял на неё глаза, и она чуть не вскрикнула, почувствовав его боль. Радужка его глаз потемнела, и казалось стеклянной, сосудики вокруг неё, в некоторых местах имели красноватый оттенок, а зрачок был входом в бездонную черную пропасть. «Лучше бы он заплакал» –
