а сам говорить, – догадалась вдруг я.
– Точно, – сказал он. – Но не совсем. Про Марка хорошо, мне очень понравилось. Я люблю слушать вообще. Спасибо, кстати, что рассказала. За это… За доверие.
– Спасибо, что слушал…
Я вдруг испугалась на секунду. Испугалась, что это он сейчас так. А потом раззвонит всем про моего Марека. Страшно как. Нет, не может быть!
– А ты смелая, – сказал он вдруг.
– С чего ты взял?..
– Не боишься, что я расскажу кому?
Он мысли читает, что ли?! Я даже споткнулась. И он меня поддержал. За плечо. И я подумала, что ещё час назад мысль о том, что какой-то Панкратьев до меня дотронется, была бы отвратительной. Атак – ничего, нормально. Нет, он никому не скажет. Точно.
– Никому не скажу, не бойся, – подтвердил он. – Это такая штука, доверие. Таким не бросаются.
Мы шли всё дальше. Я вдруг поняла, что совершенно не представляю, где мы вообще. Я этой части города не знаю. Баржи какие-то на реке… Как будто в другом, совершенно незнакомом месте.
– А ты раньше школу прогуливал? – спросила я.
– Конечно. А ты первый раз, да?
– Да…
– Поздравляю… Не, ты не думай, я редко. Только если дело какое. Я вообще люблю в школу ходить.
– Чего? – не поняла я. Это так странно звучит. Как «Я люблю варёный лук». Есть, наверное, люди, которые любят. Но я не видела.
– Люблю, говорю, в школу ходить. Интересно. Сижу на людей смотрю… Как там, кто и что.
– А, так мы для тебя вроде зоопарка? – догадалась я.
– Ну да.
– А тебе не кажется… Вот тебе не кажется, что это может быть обидно?!
– Конечно, обидно. А я и не обещал никого не обижать. К тому же я не запрещаю никому рассматривать меня. Так что всё честно.
– Вот ты, Панкратьев… Получается, что ты ставишь себя выше всех. Что ты у нас самый умный. А мы все так…
– Ну, не все. Ты, например, ещё ничего. А я действительно самый умный, да. Я так думаю. Ничего в этом такого нет. Вообще, в нашем классе нетрудно самым умным быть. Наверное, многие так про себя думают, только не говорят. Да и ты тоже – разве нет?
Вот чёрт. А ведь правда. Я думаю, что я умнее их всех, что все вокруг тормоза и поговорить не с кем. Неужели правда? Каждый думает так?..
– А ведь знаешь, Панкратьев, я ведь раньше и про тебя думала, что ты совершенный придурок. А ты оказался вот что. А вдруг… А вдруг – и другие так?
– Нет, – уверенно помотал головой Панкратьев. – Они, может, и думают про себя чего. Но таких, как я, нет. Я такой один на всём свете, точняк.
Так странно, что он это говорит. Ведь никто так не говорит: «Я самый умный». Это не принято, нас ведь учили – надо скромным быть, говорить – да что я, да я ничего… А вот Панкратьев говорит что думает. Думает, что самый умный, – и так говорит. Странно. И… И не сказать, чтобы мне это не нравилось. Ведь он и правда, похоже, умнее всех.
– Слушай, Сень. А «вот что» – это что?
– Чего? – не поняла я.
– Ты
