Чтобы Макс перестал дергаться, решила: побуду под наблюдением несколько дней, а когда всё утрясется, вернусь с чистой совестью домой.
Утром, после очередного звонка Соколовского с проверкой моего состояния, я сонно брела по пустому больничному коридору, чтобы сдать стандартные анализы. Голова немного кружилась, но я списывала это на ранний подъем и больничное питание. Кроха всё утро неугомонно пинался. Я гладила свой танцующий живот и каждый раз не могла сдержать улыбки. Мы медленно, с короткими передышками ковыляли, перекатываясь как императорские пингвины. Все беременные в это время суток выглядели одинаково умильно.
У меня потемнело в глазах. Остановилась перевести дух, и, когда готова была двигаться дальше, живот пронзила резкая боль. Я не могла ни вздохнуть, ни пошевелиться. По ногам побежало что-то тёплое и вязкое. Теряя сознание, лёжа на полу посреди холодного больничного коридора, я увидела растекающуюся от меня алую лужицу крови и Сашку, бегущего мне навстречу. Я медленно проваливалась в кровавую бездну, только Его голос где-то вдалеке был моей спасительной соломинкой:
– Маленькая, я здесь! Я с тобой, не бойся ничего, я всё время буду рядом! Возьми мою руку!
– Саш… ты здесь… – шептала я, – я так и знала…
– Конечно, Маленькая! – он нежно гладил меня по голове, его руки были тёплыми. – Ты только не отпускай меня, слышишь? Сосредоточься на моём голосе!
От его прикосновений мир вокруг залился слепящим ярким светом. Я уже не могла толком понять, где нахожусь. Он держал мою руку, целовал лицо и гладил волосы. Я снова чувствовала его тепло, и весь мир ушёл куда-то на задний план. Только эти нежные прикосновения имели сейчас значение. Мне стало так легко и спокойно, ушла вся боль, все душевные раны исчезли, словно их никогда и не было. Я поняла весь смысл слова «покой».
Его голос выдернул меня на поверхность:
– Маленькая, это мальчик! – шептал он мне. – Маленькая у нас сын, Мишка! Как наши папы! Ты должна его увидеть! Ты должна! Просыпайся, Маленькая, пожалуйста! Просыпайся!
– Наш сын… Саш, я люблю тебя, – прошептала я, и свет погас.
Очнулась в реанимации, и меня встретили тревожные, заплаканные глаза Даши.
– Ты! – она с трудом могла связывать слова. – Ты хотела нас бросить!
Даша рыдала, громко всхлипывая. Я прохрипела, собрав все свои силы:
– Прости…
От чего она заплакала ещё сильнее.
– Как Мишка? – слабым шёпотом спросила я.
– Кто? – удивлённо посмотрела на меня сестра.
– Мой сын, Мишка, как он?
Мне было трудно говорить, в горле пересохло.
– Откуда ты знаешь, что родился мальчик? Ведь ты была без сознания, – сестра перестала всхлипывать, пол ребёнка мы решили не узнавать заранее.
– Сашка сказал, что у нас родился сын Мишка, как наши папы…
Эта фраза отняла все мои силы, и я снова отключилась.
