была на месте. Мать читала. Вроде ничего больше не происходило.
Он подошёл к двери палаты и попытался пройти сквозь неё. Проще простого. В коридоре сновал персонал, лениво слонялись больные и визитёры. Он тоже походил туда-сюда.
В холе что-то бубнил ящик. Он прошёл мимо, но ему показалось знакомым лицо на экране. Он вернулся. Так и есть. Этот малый был в скорой, которая его забирала с места ДТП.
«Это у него на руках я умер».
В новостях сказали, что парня нашли дома в постели нашинкованного на кусочки предположительно чем-то вроде бензопилы.
Он в ужасе отшатнулся от телевизора. К счастью, он не помнил, как было больно после аварии. Слишком быстро умер. Но парню-фельдшеру определённо не повезло. Причём вообще очень сильно.
***
– Ты знаешь, я так устала, – сказала она глядя в зеркало, – что вместо лица вижу какой-то серый овал. Надо выспаться.
– Да, конечно, – только и сказал он.
– Ещё пару дел и я совершенно для тебя освобожусь.
Он только кивнул.
– Как тебе новое платье? – она встала и повертелась перед зеркалом.
Зеркало не отразило ничего.
– Оно прекрасно. Ты куда-то собираешься?
– Не ревнуй. Это для дела. Не могу же я провожать человека в последний путь в банном халате?
Он не успел ни удивиться, ни задать вопроса. Она вышла, и снова в квартире стало пусто.
Смутная тревога, предчувствие? Или он уже знает, но опять не может смириться? Этот серый, неприятный мир. Её мир. Он так хотел быть с ней.
Хотел? Получи. Не рад? Как же так? Осторожнее в желаниях, детка.
Она вот тоже хочет. Строит планы, пусть и бредовые. Она даже не понимает, жива или нет. Но, видимо, мозг ещё борется, ещё рисует что-то себе, ещё живёт. Значит, есть надежда.
И он снова сбежал. Открыл глаза.
Над ним качала ветвями старая ива, в бетонный парапет у ног билась волна от промчавшегося мимо катерка. Серо-зелёная и какая-то густая волна. Разноцветные осенние листья в этой мутноватой жиже казались чем-то чужеродным.
Вдруг сзади резко завыли сирены.
На одной из аллеек парка он увидел толпу зевак, машины полиции и скорой. Слышались крики людей и вой собаки. Он взлетел и увидел на траве растерзанное тело. Точнее его куски, разбросанные тут и там. Один из полицейских пытался отвязать от дерева небольшую собачонку, которая истошно выла и тянулась к телу.
Если бы призраков тошнило…
Он сидел в холле больницы и ждал новостей. И это лицо ему тоже было знакомо. Точнее не лицо. Глаза. Это был парень на мотоцикле, который подрезал их за минуту до аварии. Собственно, если бы не он… Может быть они разминулись бы с КАМАЗом… А может и нет…
***
– Тяжёлый день, – сказала она. – Еле отмылась.
– Угу, – сказал он, глядя в окно. – Почему бензопила?
– Рекламу видела на шоссе в тот день. Хорошая реклама. И пила отменная.
– Может
