style="font-size:15px;"> Тем временем Флагман, пребывая до того момента на месте и ведя непрерывный огонь по врагу, защищая вход в пристань, резко затих и стал поворачивать. При этом совершенно неожиданно, как для врагов, так и для своих.
Эсфирцы на собственном горьком опыте осознали, что им уже не прорваться через эту Огромную Преграду и отныне старались держаться на расстоянии. Отброшенные батареей форта с прежних рубежей, они отошли назад и теперь вели обстрел Чудища Ренна. Но что могли сделать с металлической броней обычные деревянные стрелы и камни? Лишь помять его корпус – не более.
Тем самым оба Флота переключились с ближнего боя – на дальний. При этом никто из них не собирался сдавать своих позиций.
Эсфирцы обожглись не на шутку, и больше не предпринимали рискованных маневров. Переформировавшись, их суда находились в постоянном движении, ведя оборонительный огонь по кораблям Ренна, которые не отплывали от границы пристани. Семарийцы прекрасно понимали, что в открытом бою им не выстоять против Флота Эсфира, и вся надежда возлагалась на Флагман, который держал всех врагов на расстоянии.
Но он был на пределе. Всё реже слышны были его залпы. Только ближние пушки то и дело вели огонь по кораблям неприятеля, чьи капитаны время от времени проверяли обороноспособность защитников…
– Эй, Пик, так мы не договаривались! – хотела было вскочить с места Ноча и прервать «любовные» утехи друзей, но её вовремя схватил за ногу Тош.
– А-ну не мешай им! – в свою очередь повалил мышку паренек. – Или ты забываешь – для кого был устроен сей Спектакль… – зашипел он ей на ушко.
– Но я… – запнулась черная мышка, оказавшись так близко к пареньку, что смогла уловить частое биение сердце, а также его томный обжигающий взгляд.
– Ноча, я… – поправил на девушке волосы мышонок, с каждой песчинкой утопая в её прекрасных золотистых глазкам без остатка.
– Тош, кажется, я тоже… – на выдохе прошептала малышка.
Сами того не замечая, их уста стали тянуться друг к другу, дабы скрепить свои предположения Клятвой Вечной Любви. Но в самый решающий момент, когда между ними оставалось не более волоска, тишину, на миг воцарившуюся в бухте, в клочья разорвал оглушительный залп с Флагмана Ренна.
Внезапно, Детище Концерна Ренна стало резко поворачиваться левым бортом в самый центр переднего фланга нападающих. Не успели эсфирцы среагировать, как над кораблем пронесся дикий крик Августа:
– Ого-о-онь! – за которым последовал оглушительный залп всех дальнобойных орудий.
За один раз было уничтожено не меньше пяти больших судов Эсфира. Во фланге образовалась дыра, в которую, на всех парах, развернувшись носом, направился Флагман.
Словно некое Чудище – не ведающий страха и жалости, неуязвимый и несокрушимый, внушая неописуемый ужас, корабль ворвался в стан врага. Эсфирцы стали не только «расступаться» перед Исполином, но и «разбегаться» в разные
