Костя. – Но ты это оставь. А то с твоим нравом ты можешь быть разве что директором помойки.
Тут, конечно, многие рассмеялись. Но Сергея это только разозлило, он не унимался:
– И все-таки это несправедливо! Я бы пересмотрел роли!
– А что? Сережа прав, – вмешалась Юля. – Как мне кажется, он уже давно заслужил главную и по-настоящему стоящую роль!
– А Сережа у нас что, великий артист? – возмутилась ее словами Даша.
– Я считаю, что у него огромный талант! – заявила Юля.
Вряд ли кому ее слова могли так понравиться, как Сергею, и Бранько – очевидно, в знак благодарности – подошел к Юле, и они стали обниматься. Костя, поневоле ставший свидетелем данного действа, в самый момент полуотвернулся от этой парочки и скривил для нас такую противно-забавную физиономию, что я, равно как и остальные, завидев ее, просто никак не смог сдержать в себе внезапно нахлынувший поток смеха. Даша же обернулась на все 180 градусов, чтобы не видеть ни Сергея, ни Юлю.
Когда столь противный эпизод остался позади, мы, наконец, начали репетировать. Но… буквально тут же выяснилось, что у нас не хватает реквизита для сцены. Пришлось бежать за стульями в кабинет физики (из актового зала стулья мы взять не могли – они были сцеплены между собой по тройкам и нам не подходили). Итак, когда проблема с мебелью была решена, на сцену все же вышел Леша. Как и следует из плана, ему предстояло открывать наше представление. Слова Леша уже более-менее знал, однако выглядел пока еще как малоуверенный и не совсем вжившийся в роль актер, – поэтому Костя и Даша, наблюдавшие из зала, наверняка были не совсем довольны его действиями. После двух дублей между ними, как и следовало ожидать, начался разговор на тему, что может быть не так.
А в это время мы – пока не задействованные напрямую в репетиции актеры – собрались у пианино. Так как никто, кроме Леши, нормально играть на этом инструменте не умел, начали вполне ожидаемо «бомбить» по клавишам. Особенно рьяно веселился Саня, впрочем, не отставали от него и Арман с Кариной.
Поначалу эта «игра» была еще хоть чуть-чуть терпимой, потому как шла относительно громко, но потом, когда дело дошло уже до fortissimo, стало понятно, что проводить репетицию в таких условиях и дальше просто не представляется возможным.
Даша, поняв это быстрее всех остальных, подошла к кучке «пианистов» и начала просить о тишине. Мы отреагировали и вроде как успокоились. Но, как оказалось, ненадолго. Снова начали доноситься громкие стуки, и лязги, и визги, которые Леша весьма компетентно охарактеризовал как «раздражающие слух тритоны»… А потом еще Саня достал свой плеер и стал слушать музыку на всю катушку!.. Более того, в противоположном углу Сергей с Юлей продолжали тискаться и говорить друг другу всякую хрень, причем достаточно громко, – и, в общем, от всего этого количества децибелов создавался такой огромный диссонанс, что проведение репетиции вконец стало невозможным, и Костя понял, что теперь вмешаться придется ему. Он отправился
