сам Таганов это понимал. Действительно, нельзя же всю перемену молча передвигаться по рекреациям, – а то ведь окружение, пожалуй, еще и подумает, что тут происходит что-то странное. Возможно, в его голову тоже пришла эта мысль, возможно – нет, но, наконец, Костя повернулся к нам всем лицом.
Мне интересно вспомнить, что оно тогда выражало. Конечно, здесь была уверенность, всегда, впрочем, свойственная Таганову, присутствовало прежнее спокойствие. Но примечательно то, что в этот раз взгляд Таганова содержал в себе еще одну новую, прежде не виданную, но в данные секунды иногда заметную черту. Ее нельзя назвать растерянностью или смятением, равно как и нельзя объяснить этими состояниями, но можно описать термином неопределенности и даже некой отчужденности. Я догадываюсь, что Читателю может быть непонятно, как Таганов мог выражать взглядом эти и названные выше состояния одновременно, однако последние проявлялись с определенной периодичностью, и возможно, что сам Костя не догадывался, как по-новому блистал его взгляд.
Итак, Костя быстро осмотрел всех нас и, усмехнувшись, сказал:
– Вы специально собрались?
Мы ответили утвердительно.
– Зачем? – спросил он.
Тут же раздались вопросы типа:
– Почему тебя не было на празднике?
– С тобой все хорошо?
– Все нормально, – только и ответил Костя.
Надо заметить, что последнюю фразу он произнес несколько высокомерно, но это никак не повлияло на наше впечатление, ибо, строго говоря, из его слов не могло проясниться ничего. Вернее, сами слова-то были понятны, – но к чему они относились?..
Удивлению нашему поистине не было предела. Так и хотелось, чтобы весь этот короткий разговор оказался сном, а Костя, тот, кого мы сейчас видим, – просто каким-то левым парнем, который очень на него похож и слегка бредит.
Арман так и решил обратиться к другу:
– Костя, а это точно ты?
Таганов в ответ ухмыльнулся, подчеркивая, видимо, самоиронию вопроса, но в итоге только кивнул.
– А ты можешь нам подробнее рассказать про каникулы? – осторожно попросила Даша.
– Что именно? – неожиданно резко ответил Таганов – так, что мы даже испугались.
– А мы тебе хотели про Болта рассказать… – немного подумав, сказал я.
– О нет! – разом заключил Костя. – Не хочу ничего слышать о Болте!
Вот эта фраза привела нас в уже настоящий шок.
– Костя, что с тобой? – вырвалось у Саши, более всех пораженного такими словами. – Он же наш друг. Какой-никакой…
С Топоровым можно было не спорить. Действительно, как бы неоднозначно Костя ни относился к Болту, но он всегда общался с ним, – хотя бы во имя уважения к Сане. И вдруг такие слова!..
Я пребывал в окончательном замешательстве. В голове моей вертелось много мыслей о том, как Костя мог изменить
