даже позволил себе гордо улыбнуться, – но, конечно, только на мгновение.
– Да я даже не обратил внимания… – признался он.
– Не обратили внимания? – злобно повторила Барнштейн. – Может, вы решили защитить Шпалова?! Но не выйдет. Я с ним сама разберусь! Где он? … Хотя не важно – я найду его! Устроили тут!..
Ругань эта говорила сама за себя. Но Барнштейн была настроена крайне решительно. Она собралась уже идти в свой кабинет, как вдруг Долганов вдогонку сказал ей:
– Постойте, Людмила Арнольдовна. Вы можете его не искать. У 11б сейчас как раз урок со мной.
– Вот как! – тут же коварно улыбнулась Барнштейн. – Что ж, тем и лучше. Скоро свидимся, – пообещала она и ушла.
Мы по-прежнему оставались в гардеробе.
– Ну блин! На хрена он сказал про урок?! – метался Миша.
– Сочувствую тебе, – сказал Леша.
– Да пофиг, ребята. Классно же было! – заявил Саня. – И сами порадовались, и школу повеселили.
– Даже Долганов, мне кажется, оценил, – заметил я.
– Идея была отличная, – согласился Леша.
– Да ладно. Чего мы паримся? Снимем эти плакаты – и к …, – рассудил Саня. – Так ведь, Мишань?
– Ну да, – согласился он.
– Их снять – пару минут… – заметил я.
– Да понятно. Жаль, что не все оценили…
Это говорил наш коммунист.
Далее наступил урок физкультуры, на который мы все благополучно опоздали и на который действительно явилась Барнштейн. Случилось это, к слову, на двадцатой минуте занятия, когда мы наматывали круги по залу. Долганов, едва завидев директрису, приказал всем остановиться.
Естественно, все началось с крика.
– Значит, так! – обратилась она к еще не отдышавшемуся классу. – Зарубите себе на носу, что все ваши шуточки и вся импровизация, подобная той, что сегодня устроил Шпалов, в школе категорически запрещена! Я сейчас говорю и об агитации. Агитации в школе быть не должно! Вы это поняли?
Класс продолжал переводить дух.
– Что ж, сегодня обойдемся без коллективных санкций, – решила Барнштейн. – Но Шпалова я прошу немедленно выйти, одеться и проследовать в мой кабинет.
– А могу я узнать зачем? – выкрикнул Миша, решивший побороться.
– А я уже все сказала. – заявила в ответ Барнштейн. – Агитация в нашей школе запрещена. А вы позволили себе развесить на каждом углу свои гнусные фотографии.
После этих слов многое стало понятно:
– Но вам же просто не понравилась моя агитация?!..
Очевидно, Миша уже вскипел. И Барнштейн, завидев это, решила моментально его охладить:
– Шпалов, вы смеете на меня кричать? Решили поспорить со мной? – она чуть приблизилась к нему. – Да кто вы такой? – максимально громко вскрикнула директриса, отойдя после этого назад, на прежнее место. – Все, немедленно в мой кабинет!
– Позвольте! �
