и не более того. Свободных камер в тюрьме хватало, чтобы распределить узников равномерно.
Среди пленных Эркен видел как простых воинов культа, так и почетную стражу, офицеров и знать. Последних пожирателю душ трогать запретили, а вот рядовых солдат можно поглощать сколь угодно. Эркена немного расстроил такой расклад. После дуэли с могучим генералом Ваалом и поглощения его души бессмертный чувствовал брезгливость по отношению к простым обитателям Присмерти. Слабые существа казались Эрку недостойными.
Жертв для бессмертного приводили в специальную камеру, где пожирателю душ не нужно было за ними бегать. Как правило, воины культа напоминали обитателей морей. Они плавали по воздуху будто находились под водой. Их щупальца и отростки постоянно шевелились, передавая Эркену слова на местном языке. Бессмертный понимал эти слова, но не обращал на них внимание.
Как ни крути, но Эркен был рожден и воспитан среди людей, после чего долгие годы жил в их обществе, где также часто видел некоторых представителей полуразумных. Умом Эрк осознавал, что поглощать воинов вражеского культа это все равно что убивать пленников в обыкновенной войне, какая могла бы случиться в мире живых, но отталкивающий и чужеродный вид обитателей Присмерти заставлял относиться к ним с куда меньшим сожалением. Если в прошлый раз Эркен отказался от поглощения пленников, то сейчас он чувствовал потребность набраться сил едва ли не любым способом.
В первой камере теснились медузообразные рядовые бойцы культа Матанганеш. Их приводили по одному, и Эрк ждал их с призванной косой в руках. Один удар, и носик косы пронзал эфемерное тело культиста, после чего пожиратель душ поглощал свою жертву. Поначалу Эркен сомневался, но с каждым новый культистом чувствовал облегчение.
Три десятка пленников – столько Эрк поглотил, после чего одна тюремная камера опустела целиком. Охранники, приводящие бессмертному жертв, молча переглядывались. Старший из них бросил взгляд на соседнюю клетку и замер в задумчивости. Медузообразные существа по ту сторону магического барьера шевелили щупальцами и слали тюремщикам проклятья. Узники хорошо понимали, что происходит, потому что им самим тоже приходилось заниматься распределением пленных. Кого-то оставить в ожидании выкупа, кого-то сожрать на месте, а других, самых вкусных, принести в жертву своему богу. Таков порядок, и в этот раз меняться он также не собирался.
Старший охранник убрал барьер со второй камеры, и охранники начали вылавливать истощенных узников с помощью специальных захватов, напоминающих рыболовные крюки на длинном древке. Такой крюк наносил легкую и болезненную рану, с него было трудно сорваться, и любое лишнее движение отзывалось мучительной болью. Заключенные из второй камеры отправились на закуску для пожирателя душ.
Эркен быстро вошел во вкус. Сперва поедание пленных казалось ему чем-то ненормальным, но необходимым. Однако вскоре бессмертный осознал, что для Присмерти такое поведение абсолютно обыденно, и никто кроме него не смотрит на происходящее с отвращением, осуждением или страхом. Для охранников, приводящих Эрку «еду» происходящее не казалось чем-то
