смотреть на всех существ с любовью, подобно матери, желающей добра своему ребёнку (сравните с тем, что говорит Будда в знаменитой сутте «Доброжелательность» (СнП 1:8) о матери, готовой отдать жизнь за своего единственного сына):
Как мать добра своей кровинушке желает,
Своему сыну,
Своему единственному сыну, —
Так каждый пусть на всех существ взирает.
В Тхерагатхе можно легко увидеть, что благожелательность распространялась не только на людей, но и на животных и других существ. Например, в Тхаг. 597–607 Санкичча говорит о том, что проводит дни по соседству с дикими зверями, способными вызвать страх и желание от них избавиться, однако у него не возникает даже мысли о причинении им вреда.
Ананда Тхера, один из великих учеников Будды и верный его помощник, заявляет (Тхаг. 1018–1054), что с тех пор, как он встретился с Дхаммой четверть века назад, в его уме не возникало ни капли злости.
Привязанность к своему телу и к телам других (конечно, речь прежде всего о противоположном поле) – одна из серьёзных помех на пути к Освобождению. Неблагое внимание к красоте оказывается преградой для развития сосредоточения и мудрости, поэтому в гатхах часто говорится о необходимости культивации бесстрастия к телу.
Прежде всего бхиккху должен осознать, что телесная привлекательность – лишь иллюзия, не имеющая никакого основания, потому что по своей природе тело нечисто и непривлекательно.
Нечистое, в болезнях всё, гнилое,
Со всех сторон оно сочится нечистотами;
Любимая глупцов утеха.
(Тхаг. 393–395)
Видеть непривлекательное как красивое – это одно из искажений восприятия, возникающее из-за жажды чувственных удовольствий. В произведении нередко делается акцент на то, что в действительности тело не только лишено красоты, но ещё и пустотно и иллюзорно.
Так, бхиккху Раттхапала в Тхаг. 769–793 приводит живописные сравнения:
Взгляни на эту вычурную куклу —
Нечистое собрание частей,
Что двигаются суматохой мыслей,
Ни в чём не находя опоры твёрдой.
Взгляни на эту вычурную куклу,
Каменьями увешанную и серьгами;
Скелет, что в кожу был обёрнут,
Красив лишь одеянием на нём.
«Сквозным» мотивом через всю Тхерагатху звучит глубокое разочарование в обычной жизни и желание выйти за её пределы.
Сам молодой царевич Готама, осознав неизбежность увядания и смерти, а стало быть, и разлуки со всем, что дорого и любимо, оставил семью и богатый дом ради поисков того, что не подлежит разрушению. Ему вторят и его последователи (Тхаг. 145–146):
Скоротечна юдоль земная,
Век у смертных похож на родник,
Что, журча, так легко высыхает.
Повторяя идею изменчивости и хрупкости любого существования, Сивака (Тхаг. 183–184) восклицает:
Увы,
