перлов Индии чудесной,Вершители моей судьбины крестной,
Я вижу вас в сиянье наготы.
Я завладел ревнивою перчаткой!
Кто, победитель, лучший взял трофей?
Хвала, Амур! А ныне ты ж украдкой
Фату похить иль облаком развей!
Вотще! Настал конец услады краткой:
Вернуть добычу должен лиходей.
Ведет меня Амур, стремит Желанье,
Зовет Привычка, погоняет Младость,
И, сердцу обещая мир и сладость,
Протягивает руку Упованье.
И я ее беру, хотя заране
Был должен знать, что послан не на радость
Вожатый мне; ведь слепота не в тягость
Тому, Кто Разум отдал на закланье.
Прелестный лавр, цветущий серебристо,
Чьи совершенства мною завладели,
Ты – лабиринт, влекущий неотвратно.
В него вошел в году тысяча триста
Двадцать седьмом, шестого дня апреля,
И не провижу выхода обратно.
Земная ль жила золото дала
На эти две косы? С какого брега
Принес Амур слепительного снега —
И теплой плотью снежность ожила?
Где розы взял ланит? Где удила
Размерного речей сладчайших бега —
Уст жемчуг ровный? С неба ль мир и нега
Безоблачно-прекрасного чела?
Любови бог! кто, ангел сладкогласный,
Свой чрез тебя послал ей голос в дар?
Не дышит грудь, и день затмится ясный,
Когда поет царица звонких чар…
Какое солнце взор зажгло опасный,
Мне льющий в сердце льдистый хлад и жар?
В цветущие, прекраснейшие лета,
Когда Любовь столь властна над Судьбою,
Расставшись с оболочкою земною,
Мадонна взмыла во владенья света.
Живая, лишь сиянием одета,
Она с высот небесных правит мною.
Последний час мой, первый шаг к покою,
Настань, смени существованье это!
Чтоб, мыслям вслед, за нею воспарила,
Раскрепостясь, душа моя, ликуя,
Приди, приди, желанная свобода!
По этой муке надобна и сила,
И промедленья боле не снесу я…
Зачем не умер я тому три года?
Поют ли жалобно лесные птицы,
Листва ли шепчет в летнем ветерке,
Струи ли с нежным рокотом в реке,
Лаская брег, гурлят, как голубицы, —
Где б я ни сел, чтоб новые страницы
Вписать в дневник любви, моей тоске
Родные вздохи вторят вдалеке,
И тень мелькнет живой моей царицы.
Слова я слышу… «Полно дух крушить
Безвременно печалию, – шепнула, —
Пора от слез ланиты осушить!
Бессмертье в небе грудь моя вдохнула.
Его ль меня хотел бы ты лишить?
Чтоб там прозреть, я здесь глаза сомкнула».
Свой пламенник, прекрасней и ясней
Окрестных звезд, в ней небо даровало
На краткий срок земле; но ревновало
Ее
