Герман звонил каждый день, но я лишь сбрасывал звонки и не перезванивал на пропущенные – я горел в агонии и не мог впустить в неё кого-то ещё. А когда она исчерпалась и сменилась глухой тоской, неожиданно был рад услышать его. Особенно сейчас, когда больше всего нужен был якорь в этой реальности. – Как ты?
– Жив.
– Живи на всю катушку, сын, ты отлично поработал! Я вник в дела и, надо сказать, восхищён! На западном побережье через месяц открытие первой клиники. Мэг и Аиша дорабатывают маршрут поезда здоровья.
Этот вопрос мы обсуждали с командой на последнем совете в Майами.
– Таймлайн?
– Семь месяцев.
– Я уже вернусь. Пришли мне ссылки на резюме. В Штатах недостаток врачей нужной квалификации.
– Рассматриваем кандидатов из Канады, Мексики, Европы и России.
– России?
– Почему удивляешься?
– Просто я вижу эту страну прямо сейчас и очень сомневаюсь…
– У тебя есть шанс лично встретиться с кандидатами.
– Логично. К тому же я не против прокатиться по Европе.
– Слышал, Москва плывёт, а на днях резкое похолодание. Одевайся теплее, сынок.
– Ты интересуешься прогнозом погоды?
– Всем, что связано с тобой.
Мне стало неловко сейчас снова отвергать заботу отца, поэтому я решил сменить тему:
– Расскажи, как продвигается «следствие»…
***
США, Нью-Йорк
Год, два месяца и одиннадцать дней. Ровно столько отмерил депрессии дневник Рассела. Врач оставил мне потрёпанную толстую тетрадь, когда уходил вчера после нашей долгой беседы о Никите. О том, как мой любимый мужчина парил друга в русской бане на Аляске, о его неудачных проектах – меня интересовали именно они, о его последних разработках, на которые он снова возлагал надежды – цвето-, звуко- и аромапунктуру для стабилизации эмоционального и физического состояния.
Никита усложнял себе задачи, искал, чем заинтересовать свой мозг.
Теперь я понимала всё: его срывы и дикое чувство вины; его потребность держать меня рядом и трахать, едва возбуждение становилось слишком навязчивым; его «побежишь на аборт как миленькая», «мне всегда будет мало, и однажды я убью тебя», «что ты знаешь о спокойствии?!» – каждое слово Никиты, жест, поступок, взгляд… Ту ярость в глазах, что сменялась щемящей теплотой – потому что он ненавидел зависимость от меня, которая рождалась вместе с любовью ко мне. Потому гнал, расстелил мне красную ковровую дорожку и снабдил всем, чтобы я добилась успеха. Потому взял с собой в деловую поездку – показать, что знает все мои мысли, и преподать урок на будущее, ведь не зря он охотно и подробно отвечал на мои вопросы о работе с командой, о том, как ладить с людьми и достигать нужного результата, о том как не лидеру стать им. Каждый день с Никитой, каждое событие, каждое слово – всё было уроком.
– Я ничего не делаю просто так, Несси…
