может писать? Кто вообще мне может писать? Я давненько телефоном не пользуюсь совсем. Так, редко давние знакомые пишут, да Санек. Спрашивают, как дела. О, еще в день рождения все активируются! Самые-самые дальние люди, с которыми у нас уже лет сто ничего общего нет, вот они пишут, поздравляют, звонят и приятные слова говорят. Еще и получается это у них как-то от души, красиво. Даже стыдно становится, что сам их не поздравил. Вроде приятно, но сильнее напрягает, чем радует. И когда они просто так объявляются – эти старые знакомые – тоже не очень комфортно. Это ж надо общаться, слова опять подбирать. Как тогда с Алисой. Я давненько ни с кем так не общался, вот отсюда и напряжение было. Каждое слово приходилось подбирать.
Я вспомнил это дурацкое ощущение. Представил, что сейчас опять придется изображать любезность. Только если это не Санек. Если Санек, то можно не париться. «Хоть бы Санек», – подумал я, включая телефон.
А там сообщение от мамы.
Номер телефона. Самый обычный, не красивый номер. И подпись: «Настасья Евгеньевна, помочь с книгами, среда 19.00». Только я это прочитал и радостно удивился, что мама так точно и лаконично написала информацию, да еще и одним сообщением, подумал, как сильно это на нее не похоже, даже немного загордился, как звонит она.
– Андрюш, я там тебе сообщение от Настасьи переслала…
А, так вот в чем дело. Это писала не мама, а та учительница. Вот это уже больше на правду похоже. Мне по сообщению она – учительница – уже понравилась. Подумалось, что с ней проблем не будет.
– Там все написано вроде, куда, во сколько. Но ты постарайся пораньше, отпросись там с работы что ли.
– Хорошо, хорошо, – без энтузиазма ответил я.
Маме вовсе не обязательно было знать, что отпрашиваться раньше я не собираюсь, хотя бы потому, что меня никто и не отпустит. Но, если бы я ей это сказал, разговор затянулся бы еще на полчаса. И эти полчаса она бы доказывала мне, что на работе меня просто обязаны отпустить, что если на работе меня не уважают и не ценят – это плохо, что с такой работы надо уходить. А еще, что работа не должна отнимать всю жизнь и быть ее главной частью. Но я все это уже тысячу раз слышал. И думал об этом тоже много и давно. Проблема в том, что конкретно сейчас слышать в сотый раз от мамы эти наибанальнейшие вещи и вести бессмысленную дискуссию у меня не было ни малейшего желания. Поэтому я просто поддакивал и думал о том, что чуть позже позвоню этой Настасье и обо всем договорюсь. Мне представлялось, что она адекватный взрослый человек. И, что она не станет чужого ребенка уму разуму учить и начинать с ним бессмысленные дискуссии о работе. Хотя, я даже и не ребенок.
– Ты извини, что так поздно отправила, – продолжала мама. – Я просто завертелась что-то тут. Совсем времени нет, понимаешь?
Я глубоко вздохнул. Мама всегда говорила риторическими вопросами. У нее это была, вроде как, фишка. Противная и очень бесячая, но фишка. И почему-то сейчас мне она стала немного мила. Я не ответил сарказмом и даже
