нас гость. Мой брат скоро придет.
– Стол уже накрывают, мисс Степлтон, – ответила девочка. – В старой гостинной, как всегда. Я скажу, чтобы она поставила еще один прибор и приготовлю чай на случай, если хозяин задержится.
Берил кивнула и повернулась ко мне.
– Это – Полина, наша воспитанница. Взяли ее из лондонского приюта. Мистер Ватсон, надеюсь, вы к нам присоединитесь? Брат никогда не пропускает ланч. С утра он бегает по болотам, но к полудню успевает проголодаться и возвращается. Да вот кажется и он…
Послышался стук двери. Степлтон вбежал в библиотеку и почему-то подозрительно уставился на меня. Я коротко кивнул, как и полагается офицеру вне службы и не в мундире.
– Сэр…
– А, это вы, Ватсон! Здравствуйте. Не ждал вас сегодня.
– Я гулял по округе, осматривался и вышел прямо к вашему поместью, – сказал я.
– Ну и отлично! – он поставил свою энтомологическую коробку на столик. – Берил, что там с едой?
– Всё должно быть уже готово.
– Ну и прекрасно. Ватсон, надеюсь, вы присоединитесь к нам?
– Охотно.
Мы направились в зал. Да… Если у них такой ланч, то какой же обед!? Стол был уставлен тарелками. Здешняя кухарка сполна отрабатывала свое жалование.
– У нас так заведено, – пояснила Берил, видя мое удивление. – Джек считает, что кушать после шести вечера вредно. Поэтому обед у нас в шесть и он довольно легкий, а ужина нет вообще. Зато в полдень можно есть, что душе угодно.
– Да, я именно так и считаю, – подтвердил Степлтон. – И много раз убеждался в своей правоте. Стоит переесть на ночь и утром просыпаешься совершенно не в своей тарелке.
– «Ordnung muss sein» – сказал я.
– Что?
– Это немецкая пословица. Переводится: “Порядок должен быть”!
– Отлично сказано! Надо будет запомнить.
Мы расположились за столом. Хозяин во главе, Берил по правую руку от него, я – по левую. Какое-то время шел ни к чему не обязывающий разговор. Я рассказал парочку армейских историй. Хозяева деликатно посмеивались. Прислуживала нам пожилая служанка. Большая, тяжеловесная женщина с равнодушным выражением лица. Видимо, та самая миссис Бэрримор.
Отдав должное жареной утке, я обратил внимание на висевшие на стенах зала старинные портреты. Вообще-то выглядели они довольно мрачно, но было в них и своего рода очарование, свойственное обычно предметам искусства, находящимся на своем месте. В самом деле: эти полотна очень подходили к комнате. Казалось, что изображенные на них люди вот-вот выйдут со стен и присоединятся к нам. Особенно интересным показался мне портрет, висевший на самом видном месте. Сначала я не понял, чем он так привлек мое внимание, а потом догадался, что у изображенного на нем человека и у Степлтона одно и то же лицо.
Тот заметил мои взгляды то на портрет, то на него кивнул и сказал:
– Да, фамильное сходство. Знаете, кто это?
– Нет.
