ветер, неуловимая, словно молния в бурю над Вечным морем. Я разглядел длинные черные волосы и красный меч, косящий трупаков, как порция отравы.
«Что ты встал, раз-зинув рот, Габриэль?! Бейся!»
Я взялся за дело, рубя холоднокровок, а незнакомец мелькал среди мертвых деревьев, раскидывая порченых, точно ветер – цветочные лепестки. Когда мы разделались с последней пиявкой, я уже понял, что это за чудовище.
Среди разбросанных по снегу трупов стояла высококровная. Она даже не запыхалась, потому что вообще не дышала. На ней был длинный красный кафтан и черные кожаные брюки, шелковая блуза с декольте, в которое проглядывала оголенная белая, точно кость, грудь; шею окутывал красный шелковый шарф. Телом она походила на девушку, хотя совершенно точно ею не была. С очень длинного, изящного, как она сама, клинка в алый снег капала кровь. Иссиня-черные волосы струились до пояса, разделяясь у лица, словно занавес, из-за которого на меня смотрели безжизненные глаза. Само же лицо скрывалось за бледной фарфоровой маской, раскрашенной под образ благородной дамы в зимнем макияже: черные губы и подведенные темным глаза.
Я через плечо оглянулся на Хлою: истекая кровью, та хватала ртом воздух.
– Она с тобой?
– Боже Всемогущий, нет, – ответила Хлоя, поднимая с земли меч.
Незнакомка протянула Диору изящную руку и обратилась к нему голосом мягким, как трубочный дым; впрочем, говорила она довольно необычно, шипя, с присвистом:
– Идем с-с-с нами, дитя. Или умрешь.
«Берегись ее, Габриэль. Она к-какая-то… странная».
Пьющая Пепел зашептала у меня в голове, а я встал между вампиршей и остальными. Только сейчас холоднокровка обратила свой взор на меня. Радужки у нее напоминали линялый лен. В морозном воздухе мое дыхание вырывалось изо рта бледными облачкам:
– Назад.
– В с-с-сторону, – тихо и ядовито скомандовала она.
Меня, точно свинцовым грузом, придавило ее волей, но я не отступил.
– Я за твоим видом охочусь с детства, пиявка. Придется тебе постараться сильнее.
Она окинула меня взглядом, задержав его на сломанном мече.
– Мы с-с-слышали, что ты погиб, Угодник.
– Кто это – мы, сучка ты нечестивая?
Высококровная слегка хмыкнула, будто услышала нечто забавное. Потом она снова посмотрела своими мертвыми глазами на Диора и сверкающим острым коготком поманила его.
– Идем с-с-с нами, ди…
Тьму между деревьями пронзила яростная вспышка яркого, призрачного света. Оглянувшись через плечо, я увидел, как в нашу сторону, спотыкаясь и сжимая в руке колесо, висевшее на шее, идет священник. Он высоко поднял священный символ и сыпал строками из Писания, как матрос изрыгает ругательства:
– Се, стою, аки лев среди агнцев!
Свет струился из его колеса, точно из зеркальца, отражающего свет
