знания истории — читай себе хоть примитивного Плутарха, хоть заковыристого Цунь Ян Цзы, хоть по страничке на ночь — и все… Ничего больше… пару книжек… легче легкого… Потом, правда, все еще обдумать, конечно, надо, но вот тут-то и начинается необъяснимое.
Даже тот, кто что-то серьезное, пусть случайно, но прочел, задумываться о прочитанном упорно не хочет.
Работать готов на износ — лишь бы не размышлять о хоть сколько-нибудь серьезных вещах.
— В Атлантиде так же было?!
— Именно так. Мне история с вашими так называемыми «декабристами» очень напомнила трагикомедию с кентаврами. Во всяком случае, по степени безмозглости совпадения просто фантастические.
— А что между ними общего? Ваши бунтовщики ведь не выстраивались в боевые порядки против государя. Не стреляли в боевого генерала исподтишка, как те канальи на Сенатской площади…
Ваши крамольники сами добровольно ушли в изгнание, бубня под нос мантры о гражданских правах для каких-то зоофилов и свободе слова для каких-то мазохистов…
Экскьюзе муа, но я пока не понял, кого вы столь деликатно обозначили этими греко-латинскими номинациями? Не силен, пардоне муа, в научной терминологии.
Но, если речь шла о шулерах, я прекрасно понимаю ваше возмущение сим непотребством.
Надо было бы их еще и высечь хорошенько и голыми в Африку пустить, чтоб другим неповадно было.
А если это просто пьяницы или матершинники, тогда, может быть, у них был еще шанс на исправление?
Можно было бы отказать им на время в праве почетного караула у полкового знамени или запретить ношение золотых аксельбантов на приватных балах — уверяю вас, через недельку-другую всю эту ребячливую дурь как рукой бы сняло… Пить — пей, но знай меру, как говаривал граф Потемкин.
— К сожалению, барон, это была не «ребячливая дурь», как вы изволили выразиться. Говоря языком науки, их «идеей фикс» была профессиональная замена реальных ценностей на внешне схожие подделки. Речь, правда, шла не только о золоте или бриллиантах. Они занимались манипуляциями с якобы новыми смыслами очевидных вещей.
В какой-то мере они действительно были шулерами, только шулерами идейными, искренне убежденными в собственной правоте.
— Вроде вражеских лазутчиков? Не могли бы вы привести какой-нибудь пример их шпионской деятельности, а то я не силен в тонкостях большой науки и высоких материй… хотя, помнится, в Ганновере — или в Веймаре? — два раза бывал в доме самого Лейбница[5] — прехорошенькая у него была горничная, знаете ли. Если бы не приказ Милорадовича выдвигаться на помощь к пруссакам, я бы и в третий раз туда заехал. До сих пор жалею, что в конце кампании на обратном пути ночью проскочил мимо этого городка. Все они так похожи там, что и родная мать не отличит Веймара с Ганновером от какого-нибудь Готтенхофена…
— Хорошо. Попробую объяснить более детально. Вы играете в покер?
— Конечно. Офицер, не играющий
Примечание. Вероятнее всего, барон посещал дом знаменитого ганноверского пивовара Ганса-Ульриха Лейбница — дальнего родственника великого немецкого ученого.
