работать раньше своего собрата, чтобы успеть сделать больше, а тому оставить меньше. Когда Георгий приходил и пытался помочь Иоанну, тот говорил:
– Не надо, Георгий, я сам сделаю. Ты побереги себя.
Тогда Георгий делал более легкую работу и, если Иоанн заканчивал свои дела, присоединялся к нему. Теперь уже наступала очередь Георгия беспокоиться:
– Ты и так много работаешь, это я сам осилю. Будет лучше, если ты отдохнешь.
Иоанн, хотя и был игуменом, никогда этого не показывал. В нем вообще не было ничего начальственного. Скорее, даже наоборот: Георгий казался более властным и требовательным, чем игумен. С мальчиком он обращался строго. Тот приходил с работ таким усталым, что после вечерней службы сразу падал в кровать и просыпался под утро в той же позе, в какой лег.
Всем своим детским сердцем он прилепился к отцу Иоанну. Но и отца Георгия любил, никогда на него не обижался.
Однажды за ужином отец Иоанн рассказал ему свою историю. Он родился задолго до революции и еще совсем молодым уехал на Афон. Там он жил в скиту Иоанна Богослова, где в то время было около сорока грузинских монахов. Еще несколько грузин оставалось в Иверском монастыре, но в основном там жили греки.
Когда Афон из-под власти Турции перешел под власть Греции, оттуда начали потихоньку выгонять не-греков. Отцу Иоанну с другими монахами из Грузии пришлось покинуть Святую Гору и вернуться на родину. Здесь они разошлись по разным монастырям. Отец Иоанн попал в Бетанию.
Как-то раз в монастырь пришли чекисты и сказали, что отца Иоанна и другого монаха, который с ним жил, срочно вызывают в город. Вывели монахов из монастыря, а сами пошли за ними. Когда отошли на несколько сот метров от монастыря, чекисты выстрелили в монахов. Оба упали. Чекисты сбросили тела в овраг и ушли.
Но монахи выжили. У отца Иоанна пуля прошла через правую сторону груди и вышла наружу, а другому монаху пуля попала в голову, но не задела мозг. О случившемся узнали некоторые друзья монастыря в Тбилиси. Они пришли, нашли истекающих кровью монахов и отвезли их в Самтавро. Там матушки выходили обоих. Второй монах впоследствии покинул Бетанию, а отец Иоанн остался и стал игуменом.
Потом сюда пришел Георгий, и они зажили вдвоем. Георгий, в прошлом учившийся в кадетском корпусе в Санкт-Петербурге, оказался добрым помощником. Помимо работ по хозяйству, он еще привел в порядок монастырскую библиотеку: подклеил и отреставрировал старинные книги, расставил их по полкам.
Годердзи очень хотелось познакомиться с этими книгами, но времени на чтение совершенно не оставалось: службы и хозяйственные работы полностью занимали весь день.
Прошло две недели, зима вступила в свои права, все окрестные горы завалило снегом. Годердзи втянулся в ритм монастырской жизни. Он надеялся, по крайней мере, перезимовать в Бетании, а если Богу будет угодно, то и остаться здесь навсегда.
Но оказалось, что и тут нельзя долго задерживаться. Однажды после вечерни отец Георгий сказал ему:
– Годердзи,
